Ландромат — принятое в OCCRP определение особых финансовых схем, которые возникают, как правило, в развивающихся странах.
Это многоцелевые финансовые сети, которые позволяют без больших затрат отмывать деньги, выводить капиталы в офшоры, маскировать или скрывать структуру собственности, уклоняться от налогов и таможенных платежей, упрощать или полностью избавляться от бумажной волокиты. Иногда ландроматы используют в финансовых пирамидах. Ландромат — это, по сути, сеть офшорных компаний, имеющих банковские счета. Эти компании (иногда их называют фирмы-пустышки) существуют лишь на бумаге: у них нет ни офисов, ни персонала, ни реальной коммерческой деятельности. Они выглядят как самостоятельные структуры, но в действительности это взаимосвязанные элементы системы.
Чтобы отвести риски от истинных хозяев ландромата, эти компании записываются на номинальных владельцев. Это могут быть вовсе не существующие люди, либо они могут не знать о своей роли. Личные данные будущих липовых директоров иногда заранее крадут, но иногда они сами соглашаются подписывать бумаги за деньги.
Представим, что коррумпированному чиновнику удалось похитить из бюджета деньги. Ландромат дает ему возможность переправить их за границу и скрыть их криминальное происхождение.
Первым делом надо перевести деньги «узлу» ландромата — компании-пустышке. Чтобы придать трансакции легальный вид, обычно оформляют фиктивный инвойс — к примеру, «в счет оплаты компьютеров».
Компания-пустышка может затем раздробить эти деньги или объединить их с деньгами других «клиентов» и переслать другому «звену» — и снова по подложному инвойсу, чтобы обосновать перевод. И так деньги можно перекидывать по цепочке несколько раз. В итоге исходную сумму нашего условного чиновника (за вычетом комиссионных) возвращают ему на счет, который, как правило, тоже принадлежит офшорной фирме. Теперь деньги не отследить, а значит, можно ими пользоваться.
В России и республиках бывшего СССР такие схемы часто использовали в 90-х и 2000-х годах обычные бизнес-структуры, чтобы обходить нормативные требования или таможенные платежи. Чаще всего так выводили деньги в офшор, чтобы покупать товары или зарубеждные активы. Эти трансакции часто были незаконными, но стандарты проверки были слабее, а государство не было способно законы применять.
Ландроматы, ранее выявленные OCCRP (российская финансовая «мегапрачечная», азербайджанский «ландромат» и «Платформа Прокси»), были организованы банками (зачастую прибалтийскими) или преступными сообществами. Журналисты OCCRP обнаружили даже подобие внутренних инструкций латвийских банков о том, как использовать свои ландроматы.
В случае с «Ландроматом Тройка» 76 «узлов» — компаний офшорной схемы — были созданы сотрудниками «Тройки Диалог» — крупнейшего в свое время российского инвестбанка, купленного в 2012 году Сбербанком.
Это доказывает переписка между менеджерами «Тройки Диалог» и регистрационным агентом в Ирландии, а также банковские записи о платежах из «Тройки» в адрес ирландского регистратора.
Ответа мы не знаем. Неясно, знал ли Варданян о схеме, за которой стоял его банк. Однозначных данных на этот счет нет.
Варданян говорит, что подобные подходы к бизнесу были общепринятой практикой: всё, что делала «Тройка», было законно и принципиально не отличалось от практики других банков. Также, по его словам, он не всегда был в курсе происходящего в компаниях, которые создавала «Тройка». Нет данных о том, что Варданяна или его инвесткомпанию когда-либо проверяли на предмет нарушений закона в связи с сетью офшоров. Насколько известно, никакие обвинения по этому поводу в их адрес не выдвигались.
При этом уверенно можно сказать, что управляли сетью сотрудники «Тройки»: множество прово́док были инициированы с электронных адресов инвестбанка. На деньги «Тройки» появились «узловые» компании, банк выстроил всю схему.
Сам Варданян тоже «взаимодействовал» с элементами этой системы. К примеру, компании офшорной структуры перевели более трех миллионов долларов, чтобы оплатить расходы по его кредитной карте и обучение его детей. Его подпись нашли на связанном с ландроматом документе: он санкционировал кредит для одной из компаний закулисной сети.
Изъяны российской экономической системы в 90-е и 2000-е годы и сложившаяся тогда правовая и экономическая практика едва ли позволяли кому-либо из предпринимателей соблюдать все формальные требования и при этом быть успешными. Поэтому бизнесмены обходили многие «углы».
Очень непростой вопрос. Это задача следователей — установить, преступили ли участники этих операций закон. Но каких следователей и что за закон? Типичным для «Ландромата Тройка» была такая ситуация: гражданин России отправлял деньги на банковский счет в Литве, которым распоряжалась компания, скажем, с Британских Виргинских Островов. Каждая из этих юрисдикций по-своему определяет отмывание денег и уход от налогов, а также наличие или отсутствие криминальной составляющей. Законы ограничены национальными рамками, а многие трансакции были международными.
Сами счета, как правило, были разными: долларовыми, рублевыми, в евро либо в швейцарских франках. Страны, где происходит расчет в этих валютах, нередко распространяют свою юрисдикцию на такие счета. То есть трансакции могут подпадать под юрисдикцию России, США, Евросоюза или Швейцарии. На практике компании — звенья ландромата предъявляли подложные бумаги, чтобы замаскировать свои трансакции, а потому почти наверняка нарушали закон в некоторых (или во всех) юрисдикциях.
Впрочем, в целом ряде случаев «клиент» ландромата мог быть занят легальным бизнесом и просто считал такой финансовый механизм более удобным.
Следователям придется изучить эти трансакции (по многим из них, к слову, обвинений уже не предъявишь в силу срока давности).
Часть финансовых операций точно имела криминальную подоплеку. Так, те, кто причастен к «деньгам Магнитского», к афере с топливом для Шереметьево, к трансфертам через австрийского юриста, однозначно использовали ландромат, чтобы оставаться в тени и отмывать свои грязные деньги.
В некоторых случаях мы знаем получателей денег, во многих других — нет. Клиенты схемы зачастую задействовали собственные офшоры, данные о которых сложно получить. Однако есть основания полагать, что прочие ранее выявленные ландроматы также могли использовать систему «Тройки» (например, ряд офшоров отправляли или получали средства от ключевых фирм азербайджанского «ландромата»).
Одна из ключевых задач подобных схем — скрывать, кто прокачивает через них деньги. Найти владельцев тем более непросто, если объединить средства нескольких «пользователей».
Однако в ряде случаев журналисты сумели с определенной точностью проследить денежные маршруты, и об этом рассказывают статьи проекта.
Все известные банковские счета офшорной структуры «Тройки Диалог» находились в банке Ukio в литовском Каунасе. Мы не знаем, почему выбор пал именно на Ukio (по утверждению Варданяна, он был в числе порядка 20 банков, с которыми работала «Тройка Диалог»). Одно можно сказать точно: нормативно-правовые предписания в этом банке соблюдались из рук вон плохо. В итоге это обстоятельство стало одной из причин закрытия банка в 2013 году.
Задача сотрудников контрольно-правового департамента состоит в том, чтобы анализировать трансакции и вычленять из них сомнительные. Многие из операций офшорных фирм «Тройки» носили крайне подозрительный характер, и проверяющие должны были забить тревогу. К примеру, одни и те же компании сегодня могли торговать компьютерами, а завтра — едой. При этом практически ничто не подтверждает, что эти структуры хоть раз проводили реальные сделки. Несложно было попросить любую из них представить счет за коммунальные услуги, договор аренды или любые другие бумаги, подтверждающие, что они — не просто фирмы-пустышки. Однако, судя по имеющимся данным, юристы в Ukio ни разу об этом не спрашивали.
Однажды по настоянию западного банка, где у Ukio был корреспондентский счет, отдел контроля литовского банка поинтересовался контрактом, который расторгли вскоре после подписания. Контракт предусматривал, что, если одна из сторон его разрывает, она должна выплатить сотни тысяч долларов в виде неустойки. Менеджер-юрист посетовал, что не очень понимает логику сделки, но в компании стояли на своем: ошибок нет, контракт таков, какой есть. Юриста это объяснение устроило, и он дал ход трансакции. Его не смутило то, что речь шла о шестнадцатом подряд расторгнутом контракте между этими «коммерческими партнерами». Одно это заслуживало оценки «подозрительный».
Для общества из-за подобной схемы возникает несколько проблем.
Во-первых, часть ее элементов наверняка нарушали закон и использовались, чтобы уходить от налогов, скрывать активы и отмывать деньги.
Если «клиенты» схемы благодаря ей не платили налоги и таможенные пошлины, они лишали государство очень нужных ему денег. На это особенно обращаешь внимание в случае с людьми, более других способными внести лепту в благополучие страны. Почему богачи со связями, которым доступны услуги инвесткомпании, могут получить все выгоды от ситуации, а рядовые предприниматели — нет?
Такое положение создает и неравные «условия игры»: товары и услуги у участников коррупционных схем оказываются дешевле, чем у добросовестных бизнесменов, которые исправно платят налоги.
Когда к ландромату обращались, чтобы скрыть владение активами, то дать оценку этому можно, только зная причины. Для такого желания бывают резонные основания. В странах вроде России из-за честно заработанных капиталов можно нажить проблемы с алчными персонами во власти. Здесь до сих пор регулярно происходят рейдерские захваты. Членам семьи может грозить похищение. Поэтому есть смысл не афишировать свое состояние — ни в стране, ни за рубежом. В то же время другие люди стремятся спрятать активы, купленные на краденые деньги. Выявить нечистых на руку чиновников полиция или журналисты могут, к примеру, сопоставив их легальный доход с тем, чем они владеют. Однако, если активы надежно припрятаны, то общество рискует никогда не узнать, что у чиновника не всё законно.
Случаи самого откровенного беззакония — это когда через ландромат отмывают криминальные деньги; по сути, преступление обращается в доход. Такие капиталы могут бесследно раствориться на офшорных счетах. Почти в каждой развивающейся стране пытаются отследить и вернуть похищенное у государства. Когда власти сегодняшних лидеров России придет конец — однажды для кого-то из них он придет точно, — возникнет большое желание найти то, что они украли у собственного народа. И эта задача окажется гораздо сложнее, если будет существовать удобная схема, маскирующая каналы, по которым ушли активы.
Нельзя забывать еще одно: теневые деньги — это тайная власть. Прошедшие ландромат капиталы могут всплыть в другой стране и пойти на подкуп местных чиновников, журналистов или на поддержку экстремистов. Всегда полезно узнать, чьи у кого деньги.
Кликните на материал ниже, чтобы услышать подробное мнение о разлагающем влиянии криминальных денег из уст Луизы Шелли — директора и основателя Центра изучения проблем терроризма, трансграничной преступности и коррупции при Университете Джорджа Мейсона.
