21 февраля 2018 года в 20:21 случилось то, что навсегда изменит Словакию.
Молодой журналист-расследователь Ян Куцяк и его невеста Мартина Кушнирова пили кофе дома в словацкой деревушке Велка Мача, когда в дверь постучали, и на пороге появился мужчина с 9-миллиметровым пистолетом Luger в руке.
Через несколько секунд хозяева дома были мертвы: тело Яна потом нашли у лестницы в подвал, тело Мартины — в кухне.
Им обоим было всего 27 лет. Их гибель, связанная, по мнению очень многих, с антикоррупционными расследованиями Куцяка, вызвала в Словакии крупнейшие со времен падения коммунизма протесты.
Под их воздействием лишилась власти правящая партия, спровоцировав эффект домино. Улики, собранные в ходе расследования убийства, потянули за собой и другие проверки. За последние четыре года тринадцати судьям предъявили обвинения в злоупотреблениях и препятствовании правосудию. Один из начальников полиции покончил с собой, другой находится под следствием, а еще одного — того, кто поначалу вел дело об убийстве, — обвинили в руководстве преступным сообществом.
И все же о новой, светлой странице истории для Словакии говорить не приходится. Специальный суд по делу об убийстве Куцяка и Кушнировой посчитал, что главные подозреваемые, включая возможного заказчика расправы, одиозного бизнесмена Мариана Кочнера, невиновны ввиду недостатка улик. Более того, никто из арестованных судей или полицейских чиновников не только не выслушал приговор, но даже не предстал перед судом. В выступающих за реформы силах очень разные мнения насчет того, как двигаться вперед. Хотя политически Словакия изменилась, новые лидеры страны не оправдали надежд людей. По словам многих, адепты старой системы пытаются взять реванш.
«Подъем в обществе после убийства Яна Куцяка и Мартины Кушнировой принес в Словакию надежду, — сказал социолог Михал Вашечка. Она жила два года. Но новый премьер и пандемия коронавируса разрушили ее».
В 2018 году в первые недели и месяцы после убийства их детей к семьям Куцяк и Кушнировых обращались организаторы антикоррупционных митингов с просьбой выступить перед участниками. И без того тяжело переживавшим утрату родным надо было еще найти силы произнести речь перед тысячами людей.
«Мы не хотели этой публичности», — признался отец Яна Куцяка Йозеф.
«Я бы никогда на это не согласилась. Но я чувствовала, что должна сделать это ради дочери, — сказала Злата Кушнирова. — Поэтому я приходила на акции протеста и говорила перед массой народа. Я так плакала, что даже не могла читать слова, которые готовила, и говорила просто так — от сердца».
Семьи Куцяка и Кушнировой получали письма поддержки, но сталкивались и с непонятными проявлениями ненависти.
Кто-то несколько раз ломал цветы и вазы на могиле Мартины.
«Я не могла выносить это, — рассказала ее мать. — Поэтому я повесила на дверях местного магазина листок со словами: “Если хотите поговорить со мной, давайте поговорим. Если у вас нет цветов, я куплю вам цветы. А если вам нужна ваза, то я одолжу одну из своих. Только, пожалуйста, не трогайте могилу Мартины, она не делала вам ничего плохого!”»
«Как-то раз пришло письмо о том, что мой сын якобы был агентом ЦРУ. Оно было анонимным, — рассказал Йозеф Куцяк. — Я разорвал его в клочки и выбросил. Просто какой-то бред».
Семья Куцяк живет в небольшой деревне в холмистой местности на северо-западе Словакии. Когда журналисты приезжали к их дому в 2018 году, сад был в снегу. За передними воротами стояли две большие коробки со свечами.
«Я каждый день хожу на могилу сына, — сказала, показывая на свечи, Яна Куцякова, мать убитого журналиста. — Четыре километра туда и обратно. Если некому меня подвезти на машине, я иду пешком или еду на велосипеде. Я должна там быть каждый день несмотря ни на что».
С того первого визита журналистов дом слегка переделали. В углу, где раньше была дровяная печь, теперь символический памятный знак с фотографиями Мартины и Яна и журналистскими премиями, которые ему вручили посмертно.
Поначалу ни Куцяки, ни Кушнировы не верили, что убийство их детей будет расследовано до конца.
Сомневался в этом и молодой полицейский Петер Юхас, назначенный вести расследование. «При взгляде на место преступления было очевидно, что убийство совершил профессионал, — сказан он. — Мы полагали, что это мог быть опытный киллер из-за границы, не из Словакии».
Но весной 2018 года у Юхаса возникло ощущение, что расследование ведет их скорее к убийце из местных.
«Я помню этот момент — возможно, в марте или апреле, когда я сказал одному из юристов: “Интуиция мне говорит, что мы на верном пути и в ближайшие месяцы можем серьезно продвинуться в этом деле”».
Юхас оказался прав. В сентябре 2018-го полиция провела рейд по нескольким домам в небольшом городке на юге Словакии. Из восьми задержанных тогда подозреваемых троих позже обвинили в подготовке и совершении убийства. Один из них, игравший в преступлении роль посредника, стал сотрудничать с полицией и рассказал, как все было. Самое важное, что он упомянул имя Мариана Кочнера — бизнесмена, связанного с правящей партией, которому позже предъявили обвинение как заказчику убийства.
Ян Куцяк много писал о Кочнере, чем заработал публичную неприязнь этого воротилы бизнеса, известного вспыльчивым нравом. Во время одного телефонного звонка Куцяку агрессивно настроенный Кочнер пригрозил раздобыть компромат на него и его семью. Позднее полицейские нашли фото, сделанные в ходе слежки за Яном и его невестой, на флеш-карте в доме Кочнера. Также они обнаружили текстовые сообщения, которые указывали на его вероятную связь с киллерами.
Суд по делу об убийстве Куцяка и Кушнировой начался в январе 2020 года. И посредник, и сам убийца признались в содеянном и получили более мягкие сроки — 15 и 25 лет тюрьмы соответственно. Но Кочнер, его близкая подруга Алена Жужова и водитель киллера Томаш Сабо настаивали на невиновности. Вердикт по делу огласили в переполненном зале суда в сентябре 2020 года. Суд признал водителя виновным, однако оправдал Кочнера и Жужову за недостатком улик. Родственники убитых уходили из зала суда в слезах, не дослушав решение судей.
Оправдательные приговоры вызвали гнев в обществе, которое надеялось, что в Словакии теперь будет вершиться непредвзятое правосудие.
Прокуратура и адвокаты семей подали апелляцию. В 2021 году Верховный суд вернул дело нижестоящей инстанции для повторного изучения улик.
Тем временем Кочнера приговорили к 19 годам тюрьмы по другому делу — о финансовом мошенничестве через подделку долговых расписок. Толчком к этому делу стали журналистские материалы Яна Куцяка. Что касается Жужовой, то ей назначили 21 год лишения свободы за причастность к другому убийству, совершенному в 2010 году.
Новый судебный процесс по делу об убийстве Яна и Мартины начнется этой весной. Наверняка на нем рассмотрят другие обвинения против Кочнера и Жужовой: участие в предполагаемом сговоре в 2018 году с целью убить двух следователей и юриста (преступный план так и не осуществился).
«Судя по тому, что я знаю из материалов дела, планирование моего убийства было лишь на ранней стадии», — сказал юрист Даниэль Липшич, которого в 2021 году выбрали руководителем спецотдела прокуратуры. «Но его отложили, так как посчитали слишком рискованным. А затем пришел заказ на убийство Яна Куцяка, что для Кочнера было приоритетом».
Если оба этих дела об убийстве объединят, то позиция обвинения будет гораздо сильнее, и Кочнер, вероятно, останется в тюрьме до конца жизни.
Во время обысков объектов недвижимости Кочнера полиция изъяла ноутбуки, флешки и даже огнестрельное оружие. Но его телефон найти не удалось. Старший следователь по делу об убийстве Куцяка и Кушнировой Юхас рассказал, что шанс получить телефон правоохранители ранее упустили: «В ходе дела о фальшивых долговых расписках я связался со следователем и спросил насчет телефона Кочнера. Он ответил, что телефон забрал его адвокат. Он едва не попал к нам в руки».
Но в конце концов следователям повезло, и у них оказались сразу два телефона Кочнера. Находясь в следственном изоляторе по обвинению в другом мошенничестве, Кочнер передал доверенному лицу не только свои мобильные, но и пароли к ним. Однако этот человек решил добровольно в этом признаться и отдал их полиции.
Следователей ждала удача: в телефонах была переписка Кочнера за несколько лет, которую по «деликатным вопросам» он вел через приложение для шифрования текста под названием Threema. Адресатами Кочнера были самые разные люди, в том числе судьи, прокуроры, бизнес-магнаты и посредники из силовых структур. Так как у следователей теперь были сами телефоны и пароли, шифрование уже не играло роли.
Но не только Кочнер знал о «взрывоопасном» содержании зашифрованных сообщений. На следственную бригаду начали давить со стороны ряда крупных чиновников, требовавших не приобщать переписку в мессенджере к делу об убийстве.
Но в итоге Юхас отстоял свою позицию, и сообщения с подробностями о закулисных приемах Кочнера остались в полицейском досье. Вскоре настал момент истины.
Одним из ключевых собеседников Кочнера в переписке в Threema был судья Владимир Скленка. И одно из первых дел о коррупции, возникших с раскрытием «телефонных тайн» Кочнера, касалось отношений между ними.
Увидев изобличающие его данные, Скленка решил сотрудничать с полицией. Он дал множество показаний, в которых детально сообщил о масштабных злоупотреблениях в судебной системе Словакии. Он рассказал о влиянии, которое Кочнер и «его люди» имеют на многих судей, и как тот оперирует взятками.
В марте 2020 года полиция начала операции «Буря» и «Грозовой шторм». В итоге власти задержали еще шестнадцать судей и шестерых их предполагаемых сообщников. Четверо из них дали признательные показания. Остальных будут судить в этом году.
На фоне того, как продажных судей одного за другим привлекали к ответу, словаки — участники протестов, вспыхнувших после убийства Яна и Мартины, вынудили власть начать охоту и на «оборотней в погонах» в полиции.
Жестко критикуемый шеф полиции Словакии Тибор Гашпар всячески противился отставке, но все же ушел с должности через несколько месяцев после убийства, уступив мощному общественному давлению.
После отставки Гашпара полиция начала проверку собственных руководящих кадров в рамках операций «Чистилище» и «Иуда», стартовавших в ноябре 2020-го. В результате под арестом по обвинению в отмывании денег и злоупотреблении полномочиями оказались высокопоставленные начальники.
Некоторым крупным полицейским чинам даже предъявили обвинение в том, что они были «на зарплате» у известной преступной группировки «Такачовцы».
По данным следствия, они были в сговоре с Норбертом Бёдёром — одиозным бизнесменом, тренером по смешанным единоборствам и компаньоном Кочнера. Бёдёр в обмен на деньги получал от них необходимые «услуги».
В частности, в полицейских базах, доступ к которым обычно строго ограничен, они выискивали нужные данные, в том числе информацию о Яне Куцяке для Кочнера, использованную потом, вероятно, для подготовки убийства.
По словам нового главы словацкой полиции Стефана Хамрана, продажных сотрудников впору было назвать самой могущественной ОПГ страны.
Как результат, троих сменивших друг друга в прошлом руководителей полиции обвинили в коррупции. Один из них покончил с собой в камере в ожидании суда.
Хамран заявил, что твердо намерен навести порядок в ведомстве. Первое, что он сделал, когда возглавил полицию, — позвонил Куцякам и Кушнировым и от имени себя и подчиненных извинился за то, что их детей не удалось уберечь.
Потом Хамран уволил тех офицеров, которых считал костяком старой системы, и заменил теми, кому доверял. Но «старая гвардия» легко не сдавалась: ряд сотрудников отдела внутренних расследований, уполномоченных бороться со злоупотреблениями, начали использовать свои рычаги против «людей Хамрана». СМИ даже стали писать о разгорающейся «войне» в полицейском ведомстве.
Хотя этот конфликт до конца не разрешен, четырнадцати сотрудникам предъявили обвинение в коррупции. Девять из них признались в нарушении закона и сотрудничают со следствием, раскрывая укоренившиеся в их структурах порочные практики.
«Если нынешнее правительство продолжит работать, — сказал Хамран, — то, я уверен, мы сможем завершить полномасштабную реформу полиции».
Однако созданная полицейскими начальниками коррупционная система не могла бы функционировать без помощи прокуратуры, и вскоре власти арестовали одного из ее руководителей.
Шефу спецотдела, старожилу прокуратуры Душану Ковачику, отвечавшему за борьбу с коррупцией и другими крупными преступлениями, предъявили обвинение в соучастии в криминальном сообществе.
При задержании полиция обнаружила в его нагрудном кармане конверт с 20 тысячами евро. В итоге Ковачика признали виновным в получении взятки в 50 тысяч евро от мафиозной группировки и приговорили к 14 годам тюрьмы. Приговор он опротестовал.
Тем временем стало известно, кто сменит его в прокуратуре: это юрист Даниэль Липшич, законный представитель семьи Куцяк в ходе расследования убийства их сына. Многие считают, что для Кочнера он личный враг, которого бизнесмен часто упоминал в зашифрованных сообщениях, и который был мишенью предполагаемого покушения.
Двенадцать лет идеологически аморфная партия SMER («Курс — социальная демократия») была самой влиятельной политической силой Словакии. Эту регулярно попадавшую в скандалы партию обвиняют в том, что она породила систему кумовства, круговой поруки и коррупции, о чем писал Ян Куцяк. Эта же система сделала возможным убийство его и Мартины.
Расправа в Велька Маче окончательно расшатала властные позиции SMER. Десятки тысяч недовольных граждан вышли на улицы, требуя отставки премьер-министра Роберта Фицо. Люди надеялись, что перемены придут, если твердо о них заявить.
«Убийства Яна и Мартины произвели такой резонанс в словацком обществе потому, что стали последней каплей, за которой накопившееся недовольство выплеснулось наружу», — уверен социолог Михал Вашечка.
В марте 2018-го, спустя месяц после убийства, правительство Фицо ушло в отставку. Кандидаты от SMER также потерпели поражение на выборах в Европарламент; проиграл ее представитель и на президентских выборах в Словакии.
В 2020 году к власти пришла популистская партия бизнесмена Игора Матовича, обещая «бороться с коррупцией» и «обеспечить полиции возможность вести расследования».
Однако Матович и его партия не имели опыта управления. Жесткие антиковидные ограничения, внутрипартийные трения и опрометчивые заявления в соцсетях вскоре стали сказываться на отношении к партии.
«Матович ничего не смыслит в политике, — говорит Вашечка. — Я не помню никого, разве что интеллектуалов в декабре 1989-го, кто был бы настолько неподготовленным к управлению страной».
Когда Фицо подавал президенту прошение об отставке, он произнес, словно мрачное пророчество: «Я никуда не ухожу».
И то, что когда-то казалось немыслимым, теперь выглядит вполне вероятным. Дискредитировавшая себя ранее SMER вновь набирает популярность: опросы общественного мнения дают ей второе место после партии Hlas («Голос»), которую создали… бывшие члены SMER.
Политолог Эрик Лаштич уверен, что «старая система» может попытаться взять реванш.
«Речь не идет лишь о небольшой прослойке [коррумпированных] судей, прокуроров и полицейских, — сказал он. — Система успела пустить глубокие корни. Если вначале казалось, что прежние реалии ушли в прошлое, то сейчас видно, что не все так просто».
Следующие выборы в Словакии намечены на 2024 год, но из-за распрей в правящей коалиции нельзя исключать их досрочного проведения.
«Спроси вы меня два года назад, я бы сказал, что SMER нежизнеспособна… Если честно, я не знаю, что произошло. Это какая-то невероятная история политического “воскрешения”».
Спустя четыре года после убийства Яна и Мартины система, которая способствовала их смерти, похоже, готова вот-вот взять реванш.
Отец Яна считает вероятность возврата SMER реальной.
«У нас всякое возможно. У людей здесь короткая память. Как рейтинги SMER могут расти после всего того, что было?»
