Как нелегальные прииски усугубляют загрязнение природы и питают коррупцию на северо-западе Колумбии

У работы нелегальным золотодобытчиком в департаменте Чоко на северо-западе Колумбии есть свои плюсы.

Управлять огромным земснарядом, поднимающим массы потенциально золотоносного грунта с берегов и дна рек, — тяжелый труд. Нередко бригады старателей живут и спят прямо в этих машинах, которые местные жители прозвали «драконами». Но в Чоко, где шесть из десяти жителей живут за чертой бедности, такие золотокопатели хотя бы не голодают. По словам местного золотоискателя Мигеля, у некоторых бригад есть даже свой повар.

«У каждого, кто работает с землечерпалкой, есть гамак, они регулярно и хорошо питаются, — сказал Мигель, чью фамилию OCCRP не называет по соображениям безопасности. — В землечерпалках остается кое-что ценное».

История региона Чоко тесно связана с добычей подземных богатств с тех пор, как испанские конкистадоры в начале XVII века впервые завезли сюда африканских рабов, чтобы копать золото. Сегодня Чоко — второй по объемам производства золота департамент Колумбии. По данным Управления ООН по наркотикам и преступности, в 2019 году здесь добыли 4,8 тонны драгметалла.

Но если говорить о нелегальной добыче, то Чоко нет равных в стране. Согласно недавнему исследованию вашингтонской НКО Global Financial Integrity, которая анализирует незаконные финансовые потоки, под нелегальную добычу в Чоко используют 27 500 гектаров пойменных земель. Ее объем здесь в 2019 году составил 43 процента неофициального золоторудного промысла Колумбии. В 2011 году, во время последнего пересчета, Национальный реестр добывающей отрасли зафиксировал в регионе 527 разработок полезных ископаемых. При этом более 99 процентов бригад не имели на это формального разрешения.

Traditional mining equipment – a large pan – sitting on the edge of a wooden boat
Фото: Жеральд Бермудес По традиции местные кустари-старатели — «барекео» — используют большие округлые емкости, чтобы отделять золото. В отличие от них нелегальные копатели применяют тяжелую технику.
A hand sorts through dirt looking for gold
Фото: Жеральд Бермудес Кустари моют золото руками и не используют механические землечерпалки или большое количество ртути, загрязняющей среду. Рио-Кито, Колумбия, 2020 год.
A few grains of gold in a stream on the edge of a bowl.
Фото: Жеральд Бермудес Главный инструмент традиционного старательства — похожие на чаши емкости «батеа» — за счет центробежной силы помогают отделять частицы золота от речных осадочных пород.
A large dredger in the river, with water and mud pouring out the front
Фото: Жеральд Бермудес Нелегальные золотодобытчики используют огромные землечерпалки, прозванные здесь «драконами», чтобы вынимать грунт со дна реки. Его измельчают и просеивают, чтобы отделить крупинки золота от остальных минералов. Затем они добавляют ртуть, чтобы золото опустилось на дно этой смеси.

При этом местным общинам перепадает лишь малая доля выручки от бума в золотодобыче. По словам мэра муниципалитета Рио-Кито Эрлина Антонио Москеры, многие добывающие компании декларируют свои лицензионные отчисления и платят налоги в других регионах, то есть собственные природные богатства приносят Чоко весьма скромные доходы.

«Они эксплуатируют нас дважды, — говорит Москера. — Создают тут экологические проблемы, а сборы за право вести разработки платят в другом месте».

Одновременно нелегальные золотодобытчики создали собственную теневую экономику.

Как утверждает Мигель, операторы земснарядов платят около восьми процентов от заработанного промышляющим в регионе «паракос» — так местные называют военизированные группировки правого толка. Водные артерии в Чоко — вотчина как паракос, так и формирований левых партизан-повстанцев. Обе эти силы часть финансов получают от нелегальной добычи ископаемых.

Читайте об одном из примеров масштабной нелегальной добычи в новом расследовании, подготовленном OCCRP и его колумбийскими партнерами.

В конце 2020 года журналисты столкнулись лицом к лицу с несколькими паракос на реке Рио-Кито. Журналисты плыли вниз по реке и снимали на камеру одну из землечерпалок. В какой-то момент им наперерез направилось другое деревянное судно, в котором было два человека. Один из них недобро ухмылялся, что заставило журналистов причалить к большой насыпи грунта.

Там трое в резиновых сапогах и черных шапках начали расспрашивать проводника журналистов, кто они и что здесь делают. После пятнадцати минут вопросов незнакомцев устроила версия о том, что журналисты — якобы сотрудники гуманитарной миссии, и их отпустили. Позже местные жители сказали, что те люди были паракос.

По словам Мигеля, помимо вооруженных группировок операторы земснарядов платят 12 процентов от доходов владельцам земли и еще 10 процентов — советам местных общин. Также они делятся деньгами с правоохранителями, которые сообщают золотодобытчикам о любых рейдах силовиков.

«Один-двое полицейских или солдат приходят к землечерпалке [и говорят]: “Мы пришли за своей долей”. И каждый хозяин техники понимает, что надо вынуть из кармана 20—30 миллионов [колумбийских песо] (5300—8000 долларов) и отдать им».

Но даже после уплаты всех «комиссионных», как утверждает Мигель, с помощью землечерпалки можно заработать порядка 400 миллионов песо (107 тысяч долларов) в месяц — целое состояние для региона, где большинство людей получают в среднем 327 674 песо (примерно 100 долларов) в год.

A man wearing a discrete gold necklace
Фото: Жеральд Бермудес В Чоко многие носят золотые украшения.
A man sits behind a counter with a sign saying that he buys gold.
Фото: Жеральд Бермудес В процессе покупки и продажи легально и нелегально добытые драгметаллы смешиваются, поэтому их происхождение отследить невозможно.
A young boy pushes a red bicycle along a dirt road past an empty lot.
Фото: Жеральд Бермудес Почти 80 процентов населения Чоко живут за чертой бедности, и это одна из причин, почему так много людей берутся за нелегальную добычу минералов.
A blurry photo of a night street scene with colored lights.
Фото: Жеральд Бермудес В муниципалитете Рио-Кито, департамент Чоко, ночью.

В Чоко с золотом сталкиваешься повсюду. Им торгуют многочисленные лавки на главной улице Кидбо, столицы муниципалитета Рио-Кито, и в соседнем городе Истмина. На многих тут золотые цепочки и серьги.

Но если бум золотодобычи обогащает лишь некоторых, то воздействие ртути, применяемой в этом промысле, ощущают все. Нелегальные старатели используют ртуть, чтобы легче и быстрее извлекать золото из речного грунта.

На каждой из сотен нелегальных золотых разработок в Чоко в реки ежегодно сбрасывают порядка 36 килограммов ртути, которая отравляет водную среду и зависящих от нее людей.

В судебном иске, поданном местными общинами, сказано, что в 2013—2014 годах в селениях индейских народностей и потомков выходцев из Африки 37 детей и подростков погибли после употребления зараженной воды, а еще 64 отравились. Как показало исследование Тихоокеанского института природных исследований, у людей, живущих в бассейне реки Атрато, содержание ртути в крови в 120 раз превышает нормальный уровень.

Ртуть также отравляет рыбу — важный источник белка для местного населения. Анализ Фонда дикой природы выявил в регионе пять видов рыб с высоким содержанием ртути в мышечных тканях. Это значит, что ртуть попадет в организм любого, кто съест такую рыбу.

По мнению Маурисио Кабреры, координатора политики в добывающей сфере из колумбийского бюро Фонда дикой природы, очистка реки Атрато и ее притоков от ртути — чрезвычайно трудная задача, так как ртуть смешалась с донными отложениями и замедлила течение.

«Отстаивать идею восстановления здешней природной среды… очень сложно. Это потребует колоссальных затрат», — признал он.

«Рио-Кито — один из районов тяжелейшего экологического бедствия в стране».

A makeshift barge loaded with goods floats down the river.
Фото: Жеральд Бермудес Для населения Чоко сельское хозяйство — одна из немногих альтернатив нелегальной добыче ископаемых. Однако оно может оказаться нерентабельным из-за высоких транспортных расходов в столь отдаленном регионе.
A man sits on a bench, watched by a young girl, in a town in Chocó.
Фото: Жеральд Бермудес Мужчина на скамейке и девочка во дворе дома в одном из городов департамента Чоко.
Two wooden crosses leaning against a brick wall.
Фото: Жеральд Бермудес Два деревянных креста ждут установки на кладбище в городке муниципалитета Рио-Кито.

Другие материалы по теме

Recent stories

Subscribe to our weekly newsletter!

And get our latest investigations on organized crime and corruption delivered straight to your inbox.