В марте 2017 года гватемальские рыбаки заметили, что некоторые участки крупнейшего озера страны, Исабаль, окрасились в необычный красноватый цвет.
Опасаясь, что загрязнение отпугнет покупателей, рыбаки попросили местное правительство провести расследование. Рядом с озером находится шахта завода Compañía Guatemalteca de Níquel, который принадлежит швейцарской Solway Group.
Спустя несколько недель бездействия властей люди отчаялись. В знак протеста жители ближайшего городка Эль Эстор заблокировали дороги к шахте, помешав доставке руды в портовый город Пуэрто-Барриос. 41 процент добываемого в шахте никеля предназначен для экспорта в Украину.
27 мая, через 12 дней после начала блокады, протест вспыхнул с новой силой, поскольку правительство нарушило обещание провести встречу с рыбаками. Полицейские спецподразделения пустили в ход слезоточивый газ и разогнали протестующих. Сообщалось о множественных выстрелах.
В тот день застрелили местного рыбака Карлоса Кока Мааса. Его тело несколько часов пролежало на дороге, как вспоминает вдова погибшего Кристина Ксоль Поп.
«Мы позвонили в прокуратуру, чтобы они забрали тело, но никто не приехал, — рассказала вдова Forbidden Stories. — Он так полдня и пролежал на земле, потом мы забрали его домой».
Прокурор по защите прав граждан Хильда Пинеда сказала журналистам, что расследование о возможной причастности полицейских к смерти Мааса продолжается.
Изначально власти отрицали, что в день протеста кто-либо погиб. Однако на фото и видео, которые сняли местные журналисты Карлос Чок и Джерсон Кситумул вместе с Prensa Comunitaria, видно, что демонстранта действительно застрелили.
Почти через месяц после столкновений прокуратура предъявила журналистам и пятерым рыбакам обвинения по шести статьям: угрозы, подстрекательство к преступлению, сговор, незаконное объединение, незаконный митинг и демонстрация, ущерб и незаконное задержание.
Согласно обвинительному акту, журналисты участвовали в протестной акции, во время которой несколько часов незаконно удерживались четыре сотрудника Solway.
Кситумула арестовали, обоим журналистам предъявили обвинения в угрозах и насилии.
В 2011 году Solway купила проект Fenix Nickel в Эль Эстор у Гватемальской никелевой компании (CGN) за 170 миллионов долларов. Сделка стала одной из самых крупных для инвестиционной группы, которую с 2003 года возглавляют Александр и Дэн Бронштейн.
Они вложили более 600 миллионов долларов в развитие города и получили лицензию на освоение 36,2 миллиона тонн никелевой руды. Также они построили перерабатывающий завод, который открылся в 2014 году.
Завод и никелевая шахта в Гватемале быстро стали одним из основных активов Solway. Согласно официальным данным, в группу входит более 70 компаний, зарегистрированных в таких странах, как Демократическая Республика Конго, Эстония, Гватемала, Люксембург, Британские Виргинские Острова, Кипр, Индонезия, Мальта, Нидерланды, Филиппины, Россия, Сент-Винсент и Гренадины, Сингапур, Швейцария и Украина.
Группа компаний добывает никель, золото, медь, кобальт и хромит в Македонии, Конго, Индонезии, на Филиппинах и в России. Также у нее есть перерабатывающий завод в Украине.
Согласно последнему годовому отчету Solway Holding Ltd., головная компания группы находится на Мальте. В 2016 году компания получила прибыль в 110 миллионов долларов от активов, которые оцениваются в 1,3 миллиарда долларов.
Из отчета также видно, что Гватемала играет ключевую роль в империи Solway. Ферроникель составил 67 процентов дохода группы (271 миллион долларов в 2016 году). 77 процентов долгосрочных активов Solway сосредоточены в Гватемале. В 2016 году проект Fenix принес 88 миллионов долларов внешних поступлений, а активы сегмента оценивались в 715 миллионов долларов.
В самой группе заявляли, что Solway — социально ответственная компания, «которая ценит свободу слова, поддерживает расследовательскую журналистику и стремится к прозрачности в своих коммуникациях. Мы активно сотрудничаем с журналистами из Forbidden Stories с тех пор, как получили их первый запрос в марте 2019 года.
Ни PRONICO (бывшая CGN), ни Solway не преследуют журналистов и не вмешиваются в их профессиональную деятельность. Мы никогда не запугивали средства массовой информации и не препятствовали освещению нашей деятельности. Solway работает в соответствии с международными стандартами, а также местным и международным законодательством».”
По данным американской неправительственной организации «Комитет защиты журналистов», за последние 10 лет убито по меньшей мере 13 экологических журналистов. Идут расследования в отношении еще 16 смертей, произошедших при подозрительных обстоятельствах.
Forbidden Stories (консорциум из 40 журналистов — представителей 15 изданий, включая OCCRP) также отмечает, что журналисты, которые расследуют проблемы окружающей среды, часто сталкиваются с арестами, угрозами и насилием.
«Когда журналисты освещают экологические проблемы, они часто пишут о компаниях или коррумпированных личностях, тесно связанных с властями», — говорит Брюс Шапиро, исполнительный директор Dart Center for Journalism and Trauma.
«Их врагами становятся самые опасные люди в мире. Я не могу назвать ни одну другую тему, в которой журналисты-расследователи сталкивались бы с более опасными людьми, чем в экологии», — сказал Шапиро.
В случае Карлоса Чока группа вооруженных людей ворвалась в дом его сестры и открыла стрельбу. Журналист скрывался в течение нескольких месяцев, был вынужден продать камеру и мотоцикл, чтобы прокормить семью, но смог сохранить компьютер, в котором хранится вся его работа.
This content is provided by a third-party. By playing this content, you consent to cookies being set and personal data processed by the third-party provider.
В этом году Forbidden Stories провели расследования в Гватемале, Индии и Танзании, чтобы рассказать, какая опасность грозит журналистам, пишущим о международных добывающих компаниях.
В Танзании местным и иностранным журналистам было весьма сложно рассказать, какое воздействие на экологию оказывает труднодоступный золотой рудник компании Acacia Mining, которая принадлежит канадскому горнодобывающему гиганту Barrick Gold Corp.
«Золотой рудник Северная Мара находится более чем в тысяче километров от Дар-эс-Салама, в котором [располагаются] редакции почти всех СМИ страны. И поэтому журналистам очень трудно следить за тем, что происходит в этих отдаленных местах», — говорит Тунду Лиссу, танзанийский оппозиционер и адвокат, который в прошлом представлял интересы мелких золотодобытчиков в регионе.
Люди, которые живут вблизи рудника, более десяти лет страдали от экологических последствий добычи золота. Промышленные технологии добычи производят вредные тяжелые металлы, которые были обнаружены в местной водопроводной сети.
Марк Нега работал врачом в этом регионе в 2013 году. Он рассказал, что шесть пациентов пришли к нему после контакта с водой близ рудника. «Они пошли купаться недалеко от зоны добычи, после чего у них началась нездоровая кожная реакция», — вспоминает врач.
В 2009 году исследование выявило высокий уровень тяжелых металлов и цианидов в окрестностях шахты. Содержание тяжелых металлов, таких как мышьяк, кадмий и свинец, часто превышено вблизи мест добычи золота.
В мае власти оштрафовали Acacia Mining на 2,4 миллиона долларов за нарушение природоохранного законодательства и невыполнение правительственных директив по ремонту негерметичных хвостохранилищ, в которых находятся отходы.
Местные жители также заявляют о многолетних нарушениях прав человека.
В 2016 году сотрудник полиции Танзании, которая обеспечивает охрану рудника, убил жителя деревни Кенеде и отца шестерых детей Самуэля Мучугу Вамбуру, который проник на территорию рудника в поисках золота. Местные «черные старатели» потеряли основной источник дохода в 2002 году, когда рудник Северная Мара начал коммерческое производство.
Вамбуру был убит через два года после внесудебного урегулирования иска, который местные жители подали к компании Acacia Mining.
Истцы жаловались на высокую травматичность и смертность при работах на руднике. После этого Acacia обязалась «содействовать соблюдению прав человека и применению надлежащих методов разрешения конфликтов».
Barrick Gold утверждает, что корпорация не ведет операционного контроля Acacia, и призывает тех, кто этим занимается, действовать в соответствии с Руководящими принципами ООН в сфере бизнеса и прав человека.
Как сообщили Forbidden Stories в Acacia, «…рудник не получал никаких подтверждающих сообщений или технических данных в связи с приказом об охране окружающей среды или недавним заявлением государственного министра в администрации вице-президента по делам окружающей среды или министра природных ресурсов».
OCCRP и Forbidden Stories отследили движение золота с Северной Мары до плавильного завода MMTC-PAMP в Индии, который снабжает такие известные технологические компании, как Apple, Canon и Nokia. Все они приняли стандарты корпоративной социальной ответственности по соблюдению норм этики труда и охране окружающей среды.
«Нарушения прав человека были в значительной степени частью исторических событий, в отношении которых проведено расследование. Рудник предпринял все необходимые действия для решения этой проблемы, — заявили в MMTC-PAMP. — Мы глубоко сожалеем о том, что в прошлом на руднике и в его окрестностях нарушались права человека и умирали люди, и поэтому внимательно следим за мерами, которые рудник принимает, чтобы разрешать такие ситуации».
В Apple заявили, что компания «глубоко привержена ответственному поиску материалов, из которых производят нашу продукцию». Компания добавила: «Если предприятие не может или не желает соответствовать нашим стандартам, оно перестанет быть нашим поставщиком. С 2015 года мы прекратили работу с 60 аффинажными заводами. Мы продолжим изучать проблемы и применять к нашей цепочке поставщиков самые высокие стандарты».
В Nokia заявили, что «многие звенья цепочки поставок не связаны с горнодобывающей промышленностью и не имеют с ней прямых деловых отношений, как и с плавильными заводами (такими, как MMTC-PAMP)». Тем не менее компания также заявила, что напрямую обратилась к MMTC-PAMP и ожидает ответа. «Мы обязательно проверим полученную информацию и определимся с дальнейшими действиями, и, если обвинения подтвердятся, этот завод будет помечен красным, и мы исключим его из списка наших поставщиков».
На момент публикации никакой дополнительной информации от Nokia получить не удалось.
Компания заявила, что «…также обратилась к Инициативе по выбору ответственных поставщиков полезных ископаемых (Responsible Minerals Initiative) и Лондонской ассоциации рынка драгоценных металлов (LBMA), так как ранее они проводили аудит MMTC-PAMP и заключили, что завод удовлетворяет требованиям (стандарты аудита соответствуют инструкции Организации экономического сотрудничества и развития по юридической экспертизе цепочки поставщиков)».
Компания Canon ответила, что ей неизвестно о каких-либо отношениях между рудником в Танзании, на котором зафиксированы нарушения прав человека, и плавильным заводом MMTC-PAMP в Индии. Компания добавила: «Пожалуйста, примите к сведению, что MMTC-PAMP India прошла аудит по стандартам Ответственного управления цепочкой поставок полезных ископаемых (RMAP), который проводит Инициатива по выбору ответственных поставщиков полезных ископаемых, и получила оценку «плавильный завод, отвечающий требованиям RMAP». Таким образом, мы оцениваем его как завод с низким уровнем риска».
По словам министра в администрации вице-президента по защите окружающей среды Джануари Макамбы, часть ответственности за вредное воздействие рудника на близлежащие поселения лежит и на государстве.
«Прошло десять лет [с тех пор, как мы заметили проблему], а хвостохранилище все так же загрязняет окружающую среду, все так же негерметично, — говорит Макамба, имея в виду санкционированное хранилище отходов Acacia. — На нас лежит доля ответственности за доверие, которое мы зря оказали руднику». Основную ответственность, по его словам, несет Acacia, которая «проигнорировала все директивы правительства».
Правительство также помешало журналистам быть наблюдателями в этой ситуации.
Свобода прессы в Танзании неуклонно слабеет с момента избрания президентом страны Джона Магуфули в 2015 году. Сегодня страна занимает 118-ю строчку (из 180) во Всемирном индексе свободы «Репортеров без границ», опустившись на 43 позиции с 2015 года.
Закон Танзании о киберпреступности от 2015 года ввел тюремное заключение на срок от трех лет, штраф в размере от пяти миллионов танзанийских шиллингов (2175 долларов) или обе меры за публикацию информации или данных, которые считаются «ложными, вводящими в заблуждение или неточными», что привело к преследованию журналистов и рядовых граждан.
«С момента вступления в силу закон использовали для преследования десятков отдельных людей и журналистов, — написали в своем обращении к президенту группы гражданских активистов в 2018 году. — Только за одну неделю пятерым лицам по закону о киберпреступности предъявили обвинения за посты в Facebook, сообщения в WhatsApp и других соцсетях. Среди них гражданин, приговоренный к трем годам лишения свободы за оскорбление президента Джона Магуфули в Facebook».
В марте Восточноафриканский суд постановил, что Закон о СМИ от 2016 года частично нарушает договор Восточноафриканского сообщества о надлежащем управлении, соблюдении принципов демократии и верховенства закона. Этот закон, по словам активистов, криминализирует клевету и так называемые призывы к свержению власти, а также позволяет правительству определять, кто является журналистом.
Суд поручил правительству Танзании привести акт в соответствие с договором.
«В наши дни журналисты испытывают большой страх, особенно те, кто критикует правительство», — говорит Джабир Идрисса, журналист с Занзибара, острова у побережья Танзании. Пару лет назад он работал в еженедельниках MwanaHalisi и Mawio, которые издавались на языке суахили. Оба издания, входившие в один издательский дом, запрещены властями. В 2009 году Идрисса начал писать о загрязнении окружающей среды в районе Тарим, где расположен золотой рудник Северная Мара.
«Мы долго обсуждали в ньюсруме, какие материалы выпускать, — говорит Идрисса. — Публиковать их было рискованно, потому что большие шишки не хотели, чтобы население знало, на каких условиях Acacia и правительство заключили контракт». Несмотря на опасность, материалы вышли. «Журналистика — это такая работа —рассказывать людям правду», — говорит он.
This content is provided by a third-party. By playing this content, you consent to cookies being set and personal data processed by the third-party provider.
В июне 2017 года в Mawio вышла статья, в которой говорилось о связи между двумя бывшими президентами страны и нарушениями, которые были допущены в сделках по добыче полезных ископаемых несколько десятилетий назад. В тот же день министр информации, культуры, искусства и спорта Танзании Харрисон Мвакимбе запретил газету на два года.
Главный редактор Mawio Саймон Мкина рассказал информагентству, что начал получать телефонные звонки с угрозами. Идрисса потерял работу и так и не смог вернуться в журналистику. Чтобы прокормить детей, ему пришлось устроиться в магазин одежды на Занзибаре.
Forbidden Stories выявили массу журналистов, которые были арестованы, подвергались угрозам или цензуре со стороны танзанийских властей за то, что писали о горнодобывающей индустрии.
«В странах с развивающейся экономикой люди очень зависят от природных ресурсов. Эти ресурсы ценятся и в промышленности, и во власти, что создает опасную ситуацию для журналистов, которые освещают их добычу», — говорит Меган Паркер, исполнительный директор американского общества журналистов, занимающихся проблемами окружающей среды.
Проблемы загрязнения окружающей среды и риск для журналистов не ограничиваются Африкой и Латинской Америкой.
V.V. Mineral, которую возглавляет индийский бизнесмен Субраманьян Вайкундараджан, добывает больше берегового песка, чем разрешено его компании. Это известно из отчета эксперта, представленного в Верховном суде Мадраса.
«85–90 процентов легальной и нелегальной добычи песка монополизировано этой семьей», — говорит Сандья Равишанкар, журналистка из южного штата Тамилнад, в котором процветает незаконная добыча песка.
В комментарии для Forbidden Stories Вайкундараджан отметил, что «приостановка добычи до окончания проверки не означает запрета». Касательно поданного в суд экспертного заключения Вайкундараджан заявил, что «все обвинения безосновательны и не соответствуют закону».
В период с сентября 2013 года по 2017 год из Тамилнада было экспортировано более двух миллионов тонн песка, несмотря на временный запрет на добычу песка в штате. В число импортеров вошли компании по производству строительных материалов по всему миру, в том числе в США и Германии.
В отчете, опубликованном в мае Программой ООН по окружающей среде, говорится, что «добыча песка в реках привела к загрязнению, наводнениям, снижению уровня воды в водоносных горизонтах и усилению засухи».
Равишанкар начала писать о незаконной добыче речного песка в 2013 году. После того как в 2015 году она опубликовала расследование в India’s Economic Times, в тот же день на газету и на нее лично подали иск о клевете.
Равишанкар не могла найти издание для своих расследований вплоть до 2017 года, когда индийский некоммерческий новостной сайт The Wire наконец опубликовал результаты ее работы.
Журналистка говорит, что ей звонили с угрозами, за ней следили, а в Сеть попали видеозаписи с камер наблюдения, на которых Равишанкар общается со своим источником.
This content is provided by a third-party. By playing this content, you consent to cookies being set and personal data processed by the third-party provider.
В письме комиссару полиции города Ченнай от 24 сентября 2018 года Равишанкар написала, что у нее есть «веские основания полагать, что один из старших чиновников полиции Индии находится в сговоре с “песочной мафией” и нанят, чтобы следить за мной, проводить видео- и фотосъемку».
Несмотря на запугивание, Равишанкар говорит, что она «ни на секунду» не думала прекращать расследование.
Тактика запугивания и нападений на журналистов, которые занимаются проблемами окружающей среды, имеет «реальное сдерживающее воздействие», как говорит американский журналист Сол Элбайн, который освещал убийства журналистов-экологов для Пулитцеровского центра (Pulitzer Center on Crisis Reporting).
«По мере того как наш мир все больше подходит к экологическому кризису, из сельской местности, где совершаются большинство экологических преступлений, приходит все меньше стоящих репортажей, — рассказывает Элбайн Forbidden Stories. — Другими словами, огни гаснут, как раз когда сгущается тьма».
