«Представление о том, что предметы искусства и старины можно дешево купить или с легкостью украсть, переправить и продать, может нанести серьезный политический ущерб сообществам, где происходят подобные вещи», — говорится в исследовании криминолога Сэма Харди.
Ярким примером стал скандал, разразившийся в декабре прошлого года, когда политик из числа боснийских сербов подарил российскому министру иностранных дел Сергею Лаврову православную икону, которую на самом деле контрабандой вывезли из охваченной войной Украины.
Балканские государства расположены между зонами конфликтов на Ближнем Востоке и Западной Европой. Именно через эти территории пролегают маршруты контрабандистов. Но предметы старины, которые вывозят из бывшей Югославии, часто находят именно в этом регионе — там тоже есть чем поживиться.
«Здесь есть археологические следы множества обществ, которые интересны влиятельным коллекционерам из могущественных стран, — сказал Харди OCCRP. — Часть древностей находят здесь, а часть просто провозят через страну».
Местные археологи знают об этом не понаслышке, ведь в ходе работы они то и дело сталкиваются с контрабандистами.
«В бывшей Югославии, как и в других регионах Балкан и Восточного Средиземноморья, археологам угрожают мародеры. Между ними и археологами часто происходят „физические столкновения“, — говорится в исследовании. — Организованные преступные группы, которые торгуют наркотиками и оружием, уже десятки лет совершают в бывшей Югославии преступления, связанные с культурными ценностями».
Согласно отчету Standard Chartered Bank за 2018 год, незаконная торговля древностями — это глобальная индустрия с многомиллиардным оборотом.
«Нельзя рассматривать эту проблему вне контекста борьбы с незаконным оборотом наркотиков и оружия. Мы знаем, что здесь замешаны одни и те же преступные группы, ведь это приносит большие деньги», — сказала исполнительный директор Европола Катрин де Болль в мае 2020 года после масштабной операции по борьбе с незаконной торговлей антиквариатом.
Нелегальную торговлю древностями подстегнули и десять лет войны, бушевавшей в регионе в 90-е годы.
«Есть доказательства того, что во время и после войны в бывшей Югославии в кражах и мародерстве участвовали лица, которые состоят сейчас или в прошлом состояли в вооруженных силах и вооруженных формированиях, а члены или бывшие члены политических партий и сотрудники органов безопасности были замешаны в незаконном обороте культурных ценностей», — говорится в исследовании.
Согласно Гаагской конвенции 1954 года, разграбление культурных ценностей в зонах активных боевых действий считается военным преступлением.
Правоохранительные органы принимают решительные меры для борьбы с разными видами контрабанды, однако с незаконным оборотом древностей борьба ведется вяло.
«Сотрудники полиции печально известны как коллекционеры древностей и защитники „неприкасаемых“ торговцев и мародеров, — говорится в исследовании Харди. — А политики, публичные деятели и другие представители политической и деловой элиты славятся тем, что собирают частные коллекции из похищенных предметов старины, отмывают грязные активы и присваивают социальный капитал».
В полиции закрывают глаза на то, что мародеры и контрабандисты почти в открытую продают нелегальные товары на общедоступных ресурсах, таких как Facebook, Ebay и Instagram, а также на местных сайтах.
Подобное происходит не только на Балканах. Через онлайн-форумы местные преступники набираются опыта у «коллег» по всему миру.
«В интернет-сообществах можно получить энциклопедические знания, обучить кого-то или обучиться самому, найти партнеров и поставщиков, — пишет Харди. — Это могут быть реальные торговые сети или группы и реальные цепочки поставок от источника до рынка».
По словам Харди, чтобы решить проблему, нужны перемены в правоохранительных органах — не только в странах происхождения товаров, но и в США и богатых странах-покупательницах Западной Европы.
«Реформы в странах происхождения должны сопровождаться реформами в странах сбыта, иначе социально-экономический ущерб, который наносят богатые государства странам происхождения, никуда не денется, и его по-прежнему будет сопровождать социально-политический ущерб», — говорится в исследовании.
