Скорбящие родители убитых мексиканских студентов в списке потенциальных целей израильской программы-шпиона

Кристина Баутиста выросла, работая на кукурузных полях захолустной деревушки высоко в горах мексиканского штата Герреро. Большую часть жизни она выживала, продавая то, что ей удавалось сделать или достать: хлеб, мясную похлебку с кукурузой и перцем, безделушки из пальмовых листьев.

Она говорит, ей повезло, что ее дом из бетона, а не из листов железа или палок и досок. Такую «роскошь» она смогла позволить себе после недолгой работы в американском Коннектикуте.

У нее нет богатств, известности или влияния. Даже по меркам Мексики она в беднейшей прослойке самых малоимущих. Но, возможно, правительство ее страны потратило сотни тысяч долларов, применив одну из самых действенных в мире форм слежки — выбрало ее сотовый телефон для взлома и контроля через современное израильское шпионское программное обеспечение.

Но какую же угрозу представляла Баутиста?

Никакой, за исключением разве что того, что она была пострадавшей в результате трагедии. Баутиста и еще несколько десятков опустошенных горем родителей уже много лет требуют возможности знать, что произошло с их детьми — 43 студентами сельского педагогического колледжа, похищенными в 2014 году после кровавой стычки с полицией в городе Игуала на юго-западе Мексики.

Ее 19-летний сын Бенхамин был среди пропавших — по-испански desaperecidos; это слово в Мексике приобрело особый, зловещий смысл, сопряженный со смертью. Укоренившаяся в Мексике жуткая практика внесудебных расправ оборачивается тем, что «пропавших» почти всегда находят мертвыми — часто спустя месяцы или годы, наполненные страхом и горем их родных.

Для мексиканцев «дело Айотцинапа» стало олицетворением насилия, в котором страна тонет с середины 2000-х годов, и подчеркивает неспособность власти справиться с ним.

В 2017 году разразился скандал из-за всплывших данных о том, что мексиканское правительство использовало Pegasus, мощную шпионскую программу израильской фирмы NSO Group из сферы киберразведки, чтобы держать под колпаком международных следователей, которые занимались этим делом.

Как выясняется теперь, слежка по следам трагического инцидента могла быть масштабнее, чем предполагалось ранее.

Данные проекта Pegasus (это коллективное журналистское расследование в отношении NSO Group и людей, вероятно, ставших целями шпионского ПО) позволяют говорить о том, что слежка затрагивала не только обездоленные и пребывающие в отчаянии семьи пропавших студентов, но и адвокатов этих людей и как минимум одного местного чиновника, изучавшего исчезновение.

Все телефонные номера упомянутых людей появились в списке более чем из 50 тысяч номеров, предположительно, выбранных как цели клиентами NSO Group с 2016 по 2020 год. Журналисты смогли идентифицировать владельцев сотен из этих номеров. Лаборатория безопасности Amnesty International провела экспертный анализ десятков телефонов, принадлежащих людям из списка. Данные журналистов подтверждаются интервью, документами и другими материалами. Однако само присутствие в списке не означает, что телефон с этим номером подвергся взлому. В списке вполне могут быть номера устройств, заразить которые не удалось или в отношении которых таких попыток не было вовсе. NSO Group в нескольких заявлениях отвергла эти утверждения.

Член упомянутой группы международных расследователей Карлос Мартин Беристайн отреагировал на данные о возможной слежке за родными пропавших студентов словами «гнусная аморальность».

«Вместо того чтобы выявлять злоумышленников или проверять чиновников, причастных к этому деянию, возникло желание записать в преступники самих пострадавших», — сказал он OCCRP.

Ранее уже было известно, что программу Pegasus применяют в Мексике — в стране подтвердилось заражение шпионским софтом телефонов 25 человек.Среди них журналисты, пишущие о войне наркокартелей, вдова убитого журналиста и защитник общественного здоровья, который выступал за налог на сладкую газировку. Но то, что эти люди стали мишенями, выяснилось, когда они обнаружили подозрительные СМС и обратились за помощью.

Отличие данных проекта Pegasus в том, что он вскрыл огромный перечень телефонных номеров, которые, как указывают улики, клиенты NSO использовали как возможные цели. Это намного расширяет представление об интересах операторов шпионского ПО. В общем списке более 15 тысяч мексиканских номеров, и принадлежность многих совпадает с персонами, о которых благодаря технической экспертизе уже было известно как об объектах наблюдения.

Кроме номеров родителей студентов Айотцинапа в утекшем списке есть группы номеров, связанные с членами профсоюза учителей, журналистами и правозащитниками из разных частей Мексики, а также номера людей из ближайшего круга Андреса Мануэля Лопеса Обрадора, прогрессивного политика, который в 2018 году выиграл президентские выборы в Мексике.

В числе потенциальных целей наметили даже журналиста The New York Times — вскоре после того, как он выпустил большую статью о том, что с помощью программы от NSO шпионили за следователями и группой правозащитников, изучавших «дело Айотцинапа».

NSO Group уверяет, что продает свое ПО только официальным властям для законных правоохранительных и разведывательных операций. Мексиканское правительство утверждает то же самое. На пресс-конференции в 2017 году тогдашний президент Энрике Пенья Ньето признал, что его администрация закупила Pegasus, но только чтобы бороться с оргпреступностью и «поддерживать национальную безопасность».

«Наше правительство категорически отвергает какое-либо вторжение в личную жизнь любого гражданина», — сказал тогда Пенья Ньето.

Бывший президент не отреагировал на неоднократные попытки связаться с ним для комментария. Как заявил журналистам проекта Pegasus экс-глава МВД при Пенье Ньето Мигель Анхель Осорио Чонг, его министерство «никогда не давало санкцию и не имело информации о том, что CISEN (разведслужба Мексики в то время) владела или приобрела систему Pegasus для цифрового внедрения, и никогда не разрешало предпринимать что-либо, связанное со взломом».

По словам нынешнего президента Мексики Лопеса Обрадора, его правительство не использует Pegasus. Он пообещал проверить, есть ли у какого-нибудь из официальных органов еще действующий контракт на это шпионское ПО. «Если такой контракт есть, его необходимо отменить», — сказал он и назвал «постыдным» то, что следить могли и за самыми близкими ему людьми.

Для родителей студентов Айотцинапа вряд ли станет откровением то, что за ними, похоже, шпионило собственное правительство. Большинство из них годами чувствовали слежку.

«О да, они с нас глаз не спускали! — восклицает Баутиста. — Куда бы мы ни направлялись, везде следовал патруль».

В списке потенциальных целей оказался и Мелитон Ортега, племянника которого, Маурисио, тоже похитили. Узнав, что он в списке, Ортега отреагировал словами о том, что Pegasus — «очередной репрессивный инструмент в руках государства».

«Я всегда подозревал, что власти могут следить за мной», — сказал он в беседе с газетой The Guardian.

В ответ на опубликованные проектом Pegasus материалы NSO Group повторила, что журналисты, дескать, неправильно интерпретируют свои данные, и что она не позволяет клиентам злоупотреблять ее программами.

В минувшую среду компания выпустила в Тель-Авиве заявление, в котором, в частности, сказано: «Всему есть предел! … NSO официально сообщает, что больше не будет отвечать на запросы СМИ на эту тему и не будет идти на поводу у этой злонамеренной клеветнической кампании». Как повторили в NSO, номера телефонов в списке — необязательно цели Pegasus. В компании пообещали «тщательно проверить» любые доказательства того, что ее технологиями злоупотребляют.

«NSO продолжит свою миссию: будет спасать жизни, помогать правительствам стран мира предотвращать теракты, разоблачать группы, причастные к педофилии, сексуальному принуждению и наркоторговле; будет находить пропавших или похищенных детей, отыскивать выживших под завалами зданий и защищать воздушное пространство от проникновения несущих угрозу дронов», — заявили в компании.

«У них не было ни малейшей жалости»

Кажется, что на землях штата Герреро буйно растет все что можно. Эта территория на юго-западе Мексики одной стороной прижата к тихоокеанскому берегу. Заросли кактусов здесь соседствуют с лесами, а на маленьких фермах растят кукурузу и бобы — главные местные культуры.

Несмотря на пышный зеленый ландшафт, это один из беднейших регионов страны, где доходы сильно зависят от выращивания опийного мака. У юношей в штате Герреро мало возможностей пробиться в жизни. Они могут уехать на север или заняться наркоторговлей (здесь доминирует синдикат «Объединенные воины» — Guerreros Unidos), или же, если тянутся к знаниям и имеют гражданскую позицию, могут поступить в одно из лучших местных учебных заведений.

Сельский педагогический колледж имени Рауля Исидро Бургоса, известный просто как Айотцинапа, основали в 1920-х годах, после мексиканской революции. Он стал частью национальной программы обучения юношей-крестьян учительским профессиям, чтобы они могли преподавать у себя в селениях. С годами колледж стал известен и традиционно активными левыми политическими взглядами своих студентов.

Колледж почти не получает денег от государства, поэтому у учащихся давно сложилась еще одна традиция: они берут «под контроль» местные автобусы, чтобы те везли их на практику или на акции протеста.

С такими методами нехотя мирились, и в транспортных компаниях порой даже велели водителям не сопротивляться, если ватага студентов приступом берет автобус и командует, куда ехать. 26 сентября 2014 года эту «традицию» повторила группа бесшабашных первокурсников и второкурсников. Они были счастливы, что закончилась изнурительная установочная неделя, и получили от лидеров «Комитета борьбы» колледжа задание раздобыть автобусы и денежные пожертвования, чтобы ехать в Мехико на предстоящую демонстрацию протеста.

Но ситуация быстро приобрела очень странный оборот. После того как федеральная полиция перекрыла им движение блокпостами на шоссе у столицы штата Чильпансинго, студенты изменили маршрут и направились к городу Игуала. Полиция и некие вооруженные люди открыли огонь по автобусам. Потом произошло скоординированное и до сих пор во многом непонятное нападение на безоружных студентов сразу в нескольких точках. Оно длилось несколько часов.

Шестерых застрелили, 40 человек получили ранения. Одного студента обнаружили мертвым позже — его тело было изуродовано, с лица содрали кожу. По словам выживших, ответом на их крики о помощи или просьбы помочь раненым товарищам были лишь новые выстрелы.

«Мы кричали полицейским, что мы безоружны и ничем не можем им навредить, — рассказал 18-летний первокурсник Эдгар Яир. — Мы кричали изо всех сил, чтобы они перестали по нам стрелять, потому что стоило хоть немного высунуться, и в тебя сразу летели пули. В них не было ни малейшей жалости».

Посреди этого хаоса 43 студента увезли в патрульных машинах — как подумали их товарищи, в полицейский участок. Больше их не видели.

На следующий день мобилизовались родители.

«Мы, родители, стали объединяться, — рассказала Кристина Баутиста. — Некоторые приезжали из Оахаки, другие из Тласкалы, еще кто-то — из Морелоса».

Родители стекались в колледж (как вспоминает Баутиста, они сразу узнавали друг друга в толпе: все они плакали), где, не спрашивая разрешения, организовали штаб, спали на матрасах на полу в классах и ждали новостей о сыновьях.

Уже скоро их настойчивость и моральный авторитет стали «неудобными» для федеральных властей, которые пытались управлять ситуацией.

«Фактическая правда» или грандиозная ложь?

Прошло совсем немного времени, и правительство штата Герреро объявило, что знает, кто стоит за убийствами. Виновными назвали мэра Игуалы и его супругу, которые якобы были разгневаны тем, что бесконтрольное поведение студентов мешало политическому мероприятию, и приказали передать их в руки наркокартеля «Объединенные воины».

Но эта версия вскоре развалилась, при этом множились улики, указывающие на причастность лиц федерального уровня. Выжившие студенты рассказали, что видели на месте инцидента полицию штата и федеральную полицию, а они не стали бы руководствоваться просьбами мэра.

Затем власти сообщили, что нашли тела пропавших студентов, закопанные в нескольких ямах вокруг Игуалы. Однако когда останки изучили, оказалось, что ни одно тело не принадлежало студентам — речь шла как минимум о 28 совершенно других людях. В итоге в округе обнаружилось столько массовых захоронений, что несколько местных семей объединились в группу с названием «Другие пропавшие в Игуале». Они хотели добиться, чтобы тела эксгумировали и идентифицировали. В конечном счете, по данным Human Rights Watch, здесь удалось эксгумировать более 160 тел.

Эта череда неправды и грубых просчетов властей возмутила мексиканцев. «Спустя всего несколько дней после нападения… создалось четкое впечатление: власти сделают все, что в их силах, чтобы было невозможно найти 43 студента и невозможно узнать, что же произошло той ночью», — написал Гиблер. Родные 43 студентов с портретами пропавших в руках возглавили марш 15 тысяч человек по улицам Мехико.

В январе 2015 года тогдашний генпрокурор Мексики Хесус Мурильо Карам официально объявил «дело Айотцинапа» закрытым на пресс-конференции, которая быстро приобрела скандальную известность. Как он сообщил, в том, что касается мексиканского правительства, удалось установить «фактическую правду», и больше нечего было добавить на этот счет. По его словам, все 43 студента задержала полиция и потом передала наркогруппировке, члены которой убили их и сожгли тела.

Версия казалась убедительной. Единственная проблема в том, что у нее было мало доказательств. Международная группа следователей, созданная Межамериканской комиссией по правам человека, нашла подтверждения слов студентов о том, что на месте стрельбы находилась федеральная полиция. Также выяснилось, что мексиканские военные следили за студентами всю ночь из командного центра в Игуале. Несмотря на неоднократные просьбы, следователям не разрешили поговорить с военными или посетить их казармы.

Технико-исследовательский центр Citizen Lab при Университете Торонто позже установил, что, пока следователи находились в Герреро, вскоре после их публичной критики властей за вмешательство в расследование произошли две попытки внедрить шпионское ПО Pegasus в их телефоны.

Как рассказал член следственной группы Карлос Беристайн, в Герреро они явно ощущали, что находятся под колпаком. Когда они позже узнали о применении властями Мексики ПО Pegasus, то «по признакам все очень напоминало то, что мы тогда испытывали», сказал он.

«У нас было много проблем с телефонами, которые мы использовали… когда мы встречались, рядом были подозрительные люди, мы получали странные сообщения, особенно СМС со ссылками».

Однажды, по его словам, три члена его группы получили сомнительные сообщения как раз в момент, когда, морально опустошенные, закончили особенно жуткую процедуру — эксгумировали тело студента, подвергшегося пыткам.

«Мы ушли с места эксгумации, и я получил сообщение, в котором говорилось — я не помню дословно, так как тот телефон сломался — что-то наподобие “Мы ждем вас, чтобы организовать похороны”. То есть это не было рядовым сообщением: предполагалось, что я точно должен на него кликнуть». По словам Беристайна, он не купился на эту уловку.

Когда в апреле 2016 года отчет международных следователей наконец опубликовали, он камня на камне не оставил от утверждений властей Мексики насчет «фактической правды». Документ говорил об отсутствии доказательств того, что какое-либо из тел сожгли в яме на свалке. Судя по всему, даже с технической точки зрения было невозможно произвести достаточно тепла для сожжения. Хотя в этом месте и обнаружили останки 19 человек, судмедэкспертиза не показала, что они связаны с пропавшими студентами.

Эти данные вызвали волну возмущения. Отчет также подтвердил подозрения родителей 43 студентов, не первый год настаивавших на том, что противоречивая и неполная информация от властей указывала на сокрытие фактов.

«Какой смысл в том, чтобы покрывать… полицию Игуалы? — сказал OCCRP юрист семей студентов Видульфо Розалес. — Это не очень логично. В «деле Айотцинапа» замешаны высокопоставленные чиновники — они хотели избавиться от улик и скрыть вину крупных чинов, поэтому и провели столь беспорядочное, некачественное расследование».

Как показывают новые данные проекта Pegasus, после той неразберихи по «делу Айотцинапа» телефонные номера как минимум четырех членов пострадавших семей оказались выбраны целями программы Pegasus. Это Баутиста, Ортега, Фелипе де ла Крус, отец выжившего студента, и Давид Кабанас, брат одного из пропавших.

Также потенциальными целями стали Розалес и его коллега Абель Баррера, известный антрополог, глава правозащитного центра, который оказывает юридическую помощь бедным семьям коренных народностей.

Хотя данные проекта Pegasus не позволяют журналистам точно сказать, кто и почему поместил членов семей из «дела Айотцинапа» в список целей, вариантов ответа здесь немного. Всего три силовые структуры Мексики, по имеющимся сведениям, имели доступ к шпионской программе: Национальный разведывательный центр, Национальный секретариат обороны (аналог Министерства обороны) и Генпрокуратура. Именно она в 2014 году подписала от лица правительства контракт суммой 32 миллиона долларов на покупку ПО Pegasus.

Главой канцелярии Генпрокуратуры тогда был уже упомянутый Хесус Мурильо Карам, который позже станет генпрокурором и закроет дело о пропавших студентах. Он не ответил на запросы о комментарии.

«Большая борьба»

Родители пропавших студентов и юристы годами жаловались на то, что чувствуют на себе прессинг правительства Пеньи Ньеты. Экс-президент не скрывал неприязни к их громким протестам по поводу того, как власти ведут дело о судьбе их сыновей. В какой-то момент Пенья Ньето даже предположил, что их поддерживают силы, которые хотят дестабилизировать страну и, по его словам, «подвергнуть нападкам тот общенациональный проект, который мы создаем».

«Нам было очень нелегко», — призналась Баутиста, вспоминая постоянный шум вертолетов над ее домом в те годы.

Родные студентов совершали поездки в университеты и правозащитные организации в Мексике и других странах Латинской Америки, чтобы встретиться с активистами и экспертами. Они даже давали показания на специальных слушаниях в Перу и Вашингтоне. Розалес и де ла Крус присоединились к инициативе «Караван-43», которая позволила им много ездить и говорить о своем опыте с разными местными объединениями.

«Мы вели нашу борьбу, требуя продолжить расследование, продолжить поиски, а у властей явно была такая позиция: “Мы уже все расследовали, правду установили, а вы занимаетесь тем, что не приемлете правду”», — пояснил Розалес.

В апреле 2016 года на передовицы крупнейших мексиканских газет и журналов попали отрывки из его личных телефонных разговоров с женой. Розалеса подловили в момент отчаяния, когда он презрительно говорил о семьях коренных народностей, которым помогал. «Чертовы ленивые индейцы!» — сказал он про них. Вскоре появилась целая армия осуждающих его ботов в Twitter, все они использовали хештег #fuckinglousyindians.

До сих пор неясно, как произошла утечка его разговоров. По данным проекта Pegasus видно, что Розалеса включили в список предполагаемых целей в 2017 году, но информация в списке не охватывает время до 2016 года, поэтому сложно сказать, могли ли за ним шпионить ранее.

По словам родственников пропавших студентов, преемник Пеньи Ньето Андрес Мануэль Лопес Обрадор проявляет к ним большую отзывчивость. Спустя три дня после вступления в должность он учредил Президентскую комиссию по обеспечению правды и справедливости в «деле Айотцинапа». С тех пор произвели несколько арестов, произошли и другие подвижки в деле.

Однако для Кристины Баутисты этого мало. Останки ее сына так и не найдены. Она до сих пор говорит о своем Бенхе в настоящем времени: «Мой сын очень нежный и тактичный, — сказала она журналистам дрожащим голосом. — Мы ищем его».

Она понимает, что он почти наверняка мертв, но не может смириться с этим, не может говорить о нем в прошедшем времени, пока не будет знать точно. И все же ее немного утешает то, что она и другие родители пропавших студентов отказываются принять, что их дети просто исчезли без следа.

«Они создали грандиозную ложь, и это было для них несложно, потому что мы — крестьяне. Для них было просто “объявить наших детей исчезнувшими”, потому что мы крестьяне — что мы станем делать?» — сказала Баутиста.

«Но они ошибались на наш счет».