Одним утром в середине 2014 года в сирийском Алеппо, когда летнее солнце еще не достигло зенита, двое пожилых мужчин сидели на пластиковых стульях, тихо беседовали и пили черный кофе. Со своих «насестов» снаружи продуктовой лавки Сабри Вахид Асфур, владелец лавки, и его друг Абу Яссин наблюдали за тем, чем занимаются их соседи.
Внезапно в землю ударили бомбы, разбросав повсюду кирпичи и обломки. Спустя несколько секунд они взорвались — во все стороны разлетелись тысячи осколков, гвозди и арматура. Кустарные бочковые бомбы специально изготавливают так, чтобы ранить как можно больше людей.
Когда дым рассеялся, Асфур добрался до Абу Яссина.
«Когда ко мне вернулось зрение, я взглянул на своего друга и увидел, что его разорвало на части, — вспоминает Асфур. — Он был на последнем издыхании».
Этот авианалет был лишь одной из сотен бомбардировок, которые провела армия сирийского президента Башара Асада в ходе шестилетней гражданской войны, унесшей жизни тысяч его соотечественников. По мнению американских властей, смертоносная воздушная операция была бы невозможна без поддержки сети компаний, которые, нарушая условия международных эмбарго, поставляли в страну нефть и газ для обеспечения топливом военных самолетов.
Три компании, которые, по предположению США, содействовали поставкам топлива, были клиентами международной юридической компании Mossack Fonseca & Co., помогавшей им регистрировать офшорные филиалы на Сейшелах — «налоговой гавани» в Индийском океане — и управлять ими.
Юридическая компания продолжала сотрудничать по крайней мере с одной из этих тесно связанных между собой компаний после того, как все они попали в черный список американских властей за поддержку сирийской военной машины. Они пополнили список из десятков других клиентов Mossack Fonseca, попавших под санкции Министерства финансов США.
По данным анализа внутренней документации компании, проведенного Международным консорциумом журналистских расследований (ICIJ), немецкой газетой Süddeutsche Zeitung и другими медиапартнерами, фирма Mossack Fonseca, зарегистрированная в Панаме, но имеющая офисы по всему миру, сотрудничала как минимум с 33 физическими и юридическими лицами из списка Управления по контролю над иностранными активами.
В одних случаях они разрывали связи с Mossack Fonseca до наложения санкций. В других они продолжали совместную работу.
Партнерские организации изучили более 11 миллионов документов — электронных писем, клиентских счетов и финансовых отчетов, отражающих деятельность компании Mossack Fonseca за период с 1977-го по декабрь 2015 года.
По полученной информации, в течение многих лет Mossack Fonseca зарабатывала на создании подставных фирм для нужд предполагаемых спонсоров террористов и ближневосточных военных преступников; наркобаронов и наркобаронесс из Мексики, Гватемалы и Восточной Европы; распространителей ядерного оружия в Иране и Северной Корее и торговцев оружием на юге Африки.
«Сотрудничество с таким количеством ужасных людей звучит почти как смертный приговор для коммерческого предприятия, — говорит Джейсон Шарман, политолог из австралийского Университета Гриффита и соавтор разоблачительного исследования анонимных компаний. — Вы бы предположили, что, даже несмотря на свой цинизм, они бы отказались работать с компаниями, включенными в санкционный список США, и тем самым бросить вызов американским властям».
Mossack Fonseca отрицает любые незаконные действия.
Представитель компании рассказал журналистам ICIJ, что она поручала посредникам — банкам и другим юридическим фирмам — проверять «подноготную» клиентов, обращающихся в Mossack Fonseca. По словам представителя, эти посредники должны сообщать компании, «как только появится информация об обвинениях или санкциях в отношении их клиента». «Кроме того, у нас есть собственные процедуры для выявления таких лиц — в пределах здравого смысла».
Время, необходимое для прекращения сотрудничества, зависит от законодательства конкретной страны, и, по словам представителя компании, власти некоторых стран требуют, чтобы посредник продолжал работу, дабы не мешать следствию.
Представитель добавил, что фирма Mossack Fonseca, руководствуясь имеющимися данными, «никогда не допускала использования своих компаний лицами, связанными с Северной Кореей, Зимбабве, Сирией и другими странами», против которых были введены санкции. По его словам, если ей становилось известно, что она по незнанию представляла компанию, использующуюся в незаконных целях, то «принимала все имеющиеся в ее распоряжении разумные меры», чтобы решить эту проблему.
Действующее в структуре минфина США Управление по контролю над иностранными активами (OFAC — Office of Foreign Assets Control), которое отвечает за ввод и соблюдение режима санкций, в 2014 году запретило американским гражданам вести дела с физическими лицами и компаниями, подозреваемыми в поддержке сирийского режима.
В числе таких компаний была названа Pangates International Corporation Limited со штаб-квартирой в ОАЭ. Компания специализировалась на поставках нефтепродуктов и уже более десяти лет была клиентом фирмы Mossack Fonseca.
Pangates International Corporation Limited попала в черный список OFAC в июле того года в связи с обвинениями в продаже сирийскому правительству тысячи тонн авиационного бензина — топлива для боевых самолетов.
«Естественно, все самолеты ВВС Сирии заправляются авиабензином», — говорит Ник Де Ларринага, редактор европейской версии еженедельного военного журнала Jane’s Defence.
При этом Pangates International Corporation Limited входит в структуру Abdulkarim Group — крупного сирийского холдинга с головным офисом в Дамаске. Под санкции OFAC попали еще два клиента Mossack Fonseca, заподозренные в связях с Abdulkarim Group или руководителями холдинга: Maxima Middle East Trading Co. и Morgan Additives Manufacturing Co.
Помимо этого ограничения коснулись двух граждан Сирии, имевших отношение к этим структурам.
Речь об Ахмаде Баркави и Ваэле Абдулкариме. По данным OFAC, это генеральный директор компании Maxima Middle East Trading Co. и управляющий директор Pangates International Corporation Limited. Было заявлено, что Ваэль Абдулкарим «неоднократно организовывал поставки базовых масел и авиабензина в Сирию».
В американском ведомстве также сообщили, что в июне 2014 года Pangates International Corporation Limited, Maxima Middle East Trading Co. и Abdulkarim Group сотрудничали с российской нефтегазовой компанией для приобретения нефти с целью поставок на нефтеперерабатывающие заводы Сирии, подконтрольные центральным властям.
Официальный представитель Morgan Additives Manufacturing Co. заявил журналистам ICIJ, что основания для включения компании в черный список американского минфина были «ошибочными».
Он уверяет, что Ахмад Баркави отошел от руководства компанией еще до введения санкций, а Ваэль Абдулкарим сложил полномочия вскоре после объявления о них. Представитель компании добавил, что на сегодняшний день Morgan Additives Manufacturing Co. не принадлежит и не подконтрольна Ваэлю Абдулкариму.
Больше никто из частных лиц или компаний, попавших под санкции как способствовавшие жестоким бомбардировкам в Сирии, не ответил на неоднократные просьбы о комментарии, переданные им в электронном виде, по почте или по телефону.
До этого в публичных комментариях компания Pangates признала, что поставляла нефть в Сирию, но настаивала, что не знала, как и кем сырье будет использовано.
«Мы торгуем с фирмами не из Сирии, на которые не распространяются санкции Евросоюза или США, — заявили в компании агентству Reuters. — Мы не знаем, кто конечный потребитель топлива, однако, по нашей информации, оно служит для гражданских, гуманитарных целей».
Ставшие достоянием гласности секретные документы говорят о том, что отношения между Pangates и Mossack Fonseca начались еще в 1999 году. Юридическая фирма тогда открыла Pangates International Corporation Limited в островной юрисдикции Ниуэ, где имела эксклюзивное право учреждать офшорные компании.
Когда же после критики в связи с отмыванием денег власти Ниуэ прикрыли местную офшорную индустрию, Pangates «переехала» на Самоа, а в 2012 году — на Сейшельские острова. В какой-то момент компания оценивала себя в 7,5 миллиона долларов.
Спустя девять месяцев после введения в США первых санкций против Pangates Mossack Fonseca все еще вела бумаги компании, официально ручаясь, что это сейшельский бизнес, и он крепко стоит на ногах. Однако позднее юридическая фирма все же помогла Pangates закрыть свое отделение на Сейшельских островах, за что выставила счет в 1100 долларов. Оплатить его желательно было по интернету или через банковский счет Mossack Fonseca в Нью-Йорке.
И лишь в августе 2015 года, когда после объявления санкций прошло уже больше года, Mossack Fonseca приняла тот факт, что их клиенты в черном списке, и бросилась выискивать данные о собственниках, счета за коммунальные услуги и другие персональные сведения у административных менеджеров в Дубае, отвечавших за Pangates и Maxima Middle East. В итоге в августе 2015 года Mossack Fonseca уведомила регулирующие органы Сейшельских островов, что эти компании находятся в международном санкционном списке.
Просочившиеся из Mossack Fonseca сведения доказывают, что фирма сотрудничала и с Рами Маклуфом — двоюродным братом сирийского правителя Башара Асада. В 2008 году Министерство финансов США квалифицировало Маклуфа как человека, «теснейшим образом связанного с правящим в Сирии режимом», который «в нарушение закона получает выгоду от коррупции среди сирийских госчиновников и способствует ей». Его активы в США были заморожены, также был введен запрет для американских компаний и частных лиц на работу с ним. Позднее в тот же год огласку получило решение минфина США ввести санкции против ряда его компаний.
Маклуф был давним клиентом Mossack Fonseca, однако в электронных письмах юридической фирмы в тот момент нет ни слова о санкциях. Ситуация изменилась в 2010 году, когда власти Британских Виргинских Островов (БВО) потребовали данные о принадлежащей Маклуфу Drex Technologies S.A., которую Mossack Fonseca открыла для него десятью годами ранее. Принявшись за поиски, сотрудники фирмы быстро нашли информацию, широко циркулировавшую многие годы, включая сведения о политических связях Маклуфа и возможной причастности к контрабанде.
В той обстановке, как свидетельствуют документы, глава отдела внутреннего контроля фирмы был за то, чтобы сразу «расстаться» с Маклуфом. Но один из партнеров фирмы противился этому, желая сохранить выгодного клиента.
Партнера звали Крис Золлингер. Обращаясь к коллегам, он пишет: «Ходят всякие разговоры и слухи, но прямых фактов или угрозы расследования, или официальных обвинений нет». Также он упоминает о деталях состоявшегося ранее разговора одного из сотрудников Mossack Fonseca с британским банком HSBC, который управлял финансами Маклуфа. Банкиры якобы уверяли, что в их офисах в Женеве и Лондоне «Маклуфа знают и проблем с ним не имеют».
Золлингер резюмирует, что коль уж HSBC все устраивало, то отвергать такого клиента не стоит.
Однако в итоге он согласился на разрыв отношений из-за настойчивости коллег и все более активных проверок властей в отношении бизнес-империи Маклуфа.
Недавно в беседе с газетой Süddeutsche Zeitung Золлингер признал: «Оглядываясь назад, я понимаю, что мои комментарии в том электронном письме были ошибочными, о чем я сожалею». При этом он добавил, что как зарегистрированный представитель Mossack Fonseca «не могла влиять на трансакции или бизнес-решения компании», связанной с Маклуфом.
Сам кузен сирийского президента не отреагировал на просьбу о комментарии.
Mossack Fonseca заняла более жесткую позицию в случае с подконтрольной правительству Ирана компанией Petropars Limited, против которой минфин США ввел санкции в 2010 году.
Компании были связаны друг с другом с 1998 года, когда спустя почти 20 лет после Исламской революции в Иране Mossack Fonseca выступила регистрационным агентом для Petropars на БВО.
Тем, кто следит за политикой Ирана, эта компания с филиалами в Дубае и Лондоне была известна как посредник между иностранным бизнесом и Министерством нефти Ирана. Также она должна была содействовать развитию иранского газового месторождения Южный Парс, запасы которого оцениваются в миллиарды долларов.
За три года до того, как Mossack Fonseca начала обслуживать интересы Petropars, президент США Билл Клинтон запретил любое американское участие в нефтегазовой отрасли Ирана, назвав в качестве причины поддержку этой страной терроризма и стремление к обладанию ядерным оружием.
Связь Petropars и иранского правительства получила яркое подтверждение уже в 2001 году, когда власти страны провели проверку компании, после чего обвинили ее совет директоров в «нарушениях», имевших отношение к прибыльным газовым контрактам.
Коррупционные обвинения 2001 года «сделали компании сомнительную рекламу», как говорит политолог из Джорджтаунского университета Пааша Махдави. Он же добавляет: «Впрочем, еще до того, как озвучены были подозрения, не стоило большого труда выяснить, что речь идет о компании, где как минимум контрольный пакет акций находится в распоряжении правительственных структур».
Petropars оставалась клиентом Mossack Fonseca вплоть до 2010 года, когда один из основателей юридической конторы, Юрген Моссак, узнал, что абонементный почтовый ящик его компании на БВО указан в качестве адреса Petropars в официальном документе о санкциях OFAC.
После проверки информации в интернете служащая отделения на БВО Марсия Да Коста рекомендовала своей фирме не продолжать сотрудничество с Petropars.
«Решение это, возможно, запоздало лет на 12, но его надо было принять в свете тех обстоятельств», — добавляет ее коллега Дафна Дюран.
Основатели фирмы Юрген Моссак и Рамон Фонсека не стали возражать.
«Это все опасно! — восклицал Моссак в электронном письме. — Каждый знает, что ООН ввела санкции против Ирана, и нам не нужен бизнес или клиенты из санкционных стран! Не из-за того, что OFAC так хочет, а из принципа. Любой, кому приходилось иметь дело с этой компанией по любому поводу, должен был сразу понять, что имена у связанных с ней людей иранские. Нужно было немедленно послать сигнал».
Mossack Fonseca перестала быть зарегистрированным представителем для Petropars в октябре 2010 года. А у Моссака были большие претензии к лондонскому офису, который вел дела Petropars и должен был провести принятую в финансовой отрасли комплексную юридическую проверку (due diligence) — выяснить персональные данные клиента и убедиться, что тот не замешан в сомнительных делах.
«Такое ощущение, что офис Mossack Fonseca в Британии ведет юридическую проверку кое-как (а может, вообще не ведет)», — констатировал Моссак.
В начале этого года, как следствие договоренностей, по которым с Ирана были сняты экономические санкции в обмен на свертывание основных проектов ядерной программы, власти США исключили Petropars и другие подконтрольные Ирану нефтяные компании из черного списка OFAC.
По данным документов, несмотря на многократные внутренние свидетельства о том, что имеющаяся у них система не справляется со своей ролью, фирма Mossack Fonseca до июля 2015 года не принимала необходимых мер для удовлетворения условий санкций, наложенных Управлением по контролю над иностранными активами.
«Международные компании, не обладающие сложившимися системами внутреннего надзора, дают возможность террористическим организациям, наркокартелям и торговцам людьми свободно осуществлять незаконную деятельность и тем самым наносить ущерб», — заявил Эрик Лорбер, старший юрист из Организации финансовой безупречности (Financial Integrity Network), который предоставляет финансовым учреждениям консультации на предмет соответствия требованиям Управления по контролю над иностранными активами. «С 2005 по 2007 год любой международной компании, особенно с интересами в США, следовало проявить осторожность. Именно тогда Управление по контролю над иностранными активами вынесло всему миру предупреждение».
«Это все равно что работать бухгалтером у Аль Капоне: фирма сделала явный выбор в пользу служения «неподконтрольным» режимам», — заявил Эмануэле Оттоленги, старший научный сотрудник Фонда защиты демократии в Вашингтоне, говоря не о фирме Mossack Fonseca, название которой на момент разговора еще не раскрывалось, а о ее методах работы.
Представитель Управления по контролю над иностранными активами отказалась дать комментарии по этому поводу, заявив, что внутренние правила Управления запрещают обсуждать текущие или будущие расследования.
В 2012 году — через много лет после первого соприкосновения с компаниями из черных списков — Mossack Fonseca провела аудит своего лондонского офиса. В отчете содержался вывод, что в этом подразделении «не существовало установленных правил» работы с политиками из «особой группы риска», а также с их родственниками и близкими партнерами. Для проверки потенциальных клиентов «не проводился сбор информации с помощью поисковых интернет-платформ».
Внутренние аудиты в филиалах в Сингапуре, Таиланде, Бразилии и Дубае выявили плохое ведение отчетности, слабую проверку репутации клиентов, неэффективные процедуры взаимодействия с клиентами из числа политиков, включая их родственников и друзей. В итоге каждому из отделений выставили низкую оценку по всем показателям — от «неудовлетворительно» до «требует совершенствования», что говорило о наличии «серьезных упущений» или «ряда недостатков» соответственно.
Дубайский офис, представлявший интересы Pangates и других компаний, наказанных санкциями за помощь Асаду в ведении «воздушной войны», получил «неудовлетворительно» по каждому пункту проверки. Аудиторы выяснили, что не проводился даже самый общий поиск информации в интернете о прошлом клиентов.
Переписка внутри Mossack Fonseca за 2009 год содержит признания, что фирма собрала неполное досье на компанию, которая позднее попала под санкции за «организацию миллионных трансакций для поддержки действий северокорейского режима, дестабилизирующих обстановку».
Также в 2009 году Mossack Fonseca прекратила отношения с зимбабвийским предпринимателем Джоном Бреденкампом, с которым сотрудничала с 1997 года.
В 2002 году экспертная комиссия ООН охарактеризовала его как человека «с большим опытом организации тайных коммерческих структур и схем, нарушающих режим санкций». В 2008 году, за несколько месяцев до разрыва с Mossack Fonseca, Бреденкамп оказался в черном списке OFAC за свою возможную роль «приятеля» зимбабвийского президента Роберта Мугабе, вхожего в «ближний круг» этого диктатора.
Бреденкамп не откликнулся на просьбу дать комментарий, но ранее неизменно отрицал обвинения как в свой адрес, так и в адрес своих компаний, заявляя, что не оказывает поддержку Мугабе. В 2012 году бизнесмен успешно оспорил санкции, введенные против него и его структур Евросоюзом.
В свое время ООН заподозрила, что некая компания Tremalt Limited закупает снаряжение для военных формирований в Демократической Республике Конго. После этого прошло долгих семь лет до момента, когда сотрудник Mossack Fonseca во внутренней переписке сообщил, что поиск в интернете указывает на причастность к «скандальным обвинениям в торговле оружием» еще одной компании, принадлежащей, по данным самой Mossack Fonseca, Бреденкампу.
Попавшие к журналистам документы также рассказывают, как в апреле 2011 года в Mossack Fonseca узнали о том, что OFAC обвинило спонсоров группировки «Хезболлах» в использовании фирмы-однодневки, созданной юридической конторой. «Хезболлах» — ближневосточная террористическая организация, которая использовала малолетних боевиков и обстреливала ракетами жилые кварталы городов.
Как указала в письме руководитель отдела внутреннего контроля Mossack Fonseca Сандра де Корнехо, фирму-однодневку Ovlas Trading S.A. власти США сочли частью «сети, связанной с терроризмом». До этого в течение нескольких месяцев о введении против нее санкций OFAC в Mossack Fonseca не слышали. Отношения с Ovlas Trading S.A. юридическая фирма прекратила в мае 2011 года.
«Мне непонятно, почему с самого начала исходная юридическая проверка не выявила этих проблем?! — негодовал в электронном письме к коллегам Юрген Моссак. — Явно наши проверочные юридические механизмы где-то дают сбой».
Представлявшие Ovlas Trading юристы заявили, что эта компания с БВО была открыта для оптимизации налогов с бизнеса в сфере экспорта и импорта продовольствия. По словам юристов, компания «по большей части деятельности не вела».
«Ни в какой момент времени Ovlas Trading не была причастна к отмыванию денег, финансированию терроризма, наркоторговле или другой противозаконной деятельности», — заверили юристы компании.
Они также утверждали, что крупная международная бухгалтерская фирма провела тщательную проверку бизнеса Ovlas Trading и не выявила «никаких доказательств» тех видов деятельности, на которые указали в американском минфине. Юристы добавили, что владелец компании «публично заявил, что он никогда не был и до сих пор не является сторонником «Хезболлах» и что он продолжит усилия для снятия санкций с компании.
Отметим, что Mossack Fonseca до 2015 года все же имела внутренние правила работы в ситуациях санкционного режима, включая матрицу оценки рисков применительно к государствам-изгоям и странам, попавшим под эмбарго, а также собственный черный список стран, которые требовали особого внимания.
Однако внутренние документы фирмы указывают на то, что ее руководство не следовало советам о введении более строгих норм учета данных от OFAC. После скандала с компанией Petropars в 2010 году один из внутренних контролеров фирмы, Марсия Да Коста, заявила о необходимости «всеобъемлющих правил контроля при взаимодействии с юрисдикциями и персонами из санкционных списков».
В одной из служебных записок 2015 года ответственные лица Mossack Fonseca объявили, что фирма «в максимально сжатые сроки» избавится от 35 процентов компаний с потенциальным риском в связи с «недавними изменениями в организации» и «ситуацией в сфере регулирования». Среди тех, с кем Mossack Fonseca якобы отказывалась работать, были торгующие нефтью компании из Белоруссии и России, бизнесмены с Ближнего Востока — продавцы сотовых телефонов, соков, томатной пасты и сыра, а также инвестиционные фирмы из Уганды и Гвинеи, судоходные компании из Западной Африки и торговцы недвижимостью из Ливана и Зимбабве.
В служебной записке также говорилось, что Mossack Fonseca не будет выступать агентом ни для каких компаний, ведущих деятельность в странах из санкционного списка OFAC, например в Судане или Южном Судане, и будет осторожнее подходить к клиентам из государств, на которые наложены ограниченные санкции.
По мнению ряда экспертов по вопросам офшоров, американские (и не только) органы, отвечающие за соблюдение санкций, не уделяли должного внимания таким «офшорным» посредникам, как Mossack Fonseca. И это несмотря на то, что они играют первую скрипку при создании компаний, используемых для противоправной деятельности.
Эксперты считают, что отчасти это связано с ограниченностью ресурсов, задействованных для расследования нарушений. Такого мнения, в частности, придерживается Дэниел Ривз, бывший старший следователь «офшорного отдела» Федеральной налоговой службы США. Однако Ривз полагает, что ситуация может измениться.
«Было время, когда стражей порядка интересовали не банки, а клиенты банков», — говорит он и отмечает, что теперь разбирательства против таких гигантов, как HSBC и UBS, уже привели к колоссальным штрафам для финансовых учреждений за содействие, которое они оказывали преступникам, нарушителям санкций и неплательщикам налогов. «Так что следующие, за кого возьмутся правоохранители, возможно, будут поставщики корпоративных услуг», — добавляет Ривз.
В подготовке статьи участвовал Фредерик Обермайер.
