TРост оргпреступности в южном венесуэльском штате Боливар зеркально отражает неспособность государства обеспечивать порядок для граждан. Преступные боссы распространяют в регионе власть страха, прибегая к жестокости и насилию, как это привыкли делать правящие в тюрьмах страны авторитеты — «пранос». Фактически мафия сделала местную добывающую отрасль частью своего криминального промысла.
На зубах у Умберто Мартеса блестят золотые коронки, а шею обвивают семь внушительных золотых цепей с медальонами. На шести медальонах его инициалы, а на седьмом — рельефное изображение лика Христа. Правое запястье сжимает тяжелый золотой браслет, на левом — золотые часы.
Похожие золотые изделия красуются и на 11-месячном малыше, младшем из 25 детей Мартеса (если верить его кузине Йолмайре и его матери Франсиске).
Мартес — загорелый седовласый мужчина лет пятидесяти, ростом чуть больше 160 сантиметров, но с солидным брюшком. На поясе у него пристегнут пистолет. Мартес — очень важный человек в городе золотоискателей Лас-Кларитас в глубине территории, известной как «Горнорудная арка Ориноко».
У дома Мартеса толпится самый разный народ — все пришли к «офису Умберто» просить его помощи.
Старик, опирающийся на палку, хочет похлопотать за родственника, который сломал лодыжку. Изабель Гарсия просит разрешения установить розетку для ее электрической швейной машинки. Эдмундо Баутисто проехал больше шестисот километров в поисках работы (к полудню его уже трудоустроили — взяли строить дом). Двое молодых людей просят Мартеса вмешаться, жалуясь, что кучка подвыпивших типов разбила их мотоцикл и скрылась. Просители надеются, что он решит их проблему «так или иначе».
Мартес гордится своим положением в городе, сам себя называет благодетелем: «Я отношусь ко всем хорошо и всегда помогаю, когда могу», — уверяет он. К примеру, по четвергам он готовит рыбный суп и угощает им своих посетителей.
Однако есть у него и другие «обязанности», указывающие на него как на фигуру «теневого мира». Среди прочего Мартес отвечает за сбор «подати» в виде золота (сами старатели называют ее «грамас»), которую каждый скупщик драгоценного металла должен платить за «защиту» и возможность заниматься бизнесом. Другие торговцы и владельцы магазинов в Лас-Кларитас платят наличными.
«Каждый должен вносить свою лепту, чтобы мы могли поддерживать здесь порядок», — объясняет Мартес, добавляя, что осмотр территории и сбор «положенных» денег он начинает каждый день в пять утра. Из своего дома он выезжает на джипе Toyota Fortuner, но у него есть еще Toyota 4Runner и мощный пикап Toyota Hilux. Мало кто в Лас-Кларитас может похвастать столь дорогим «автопарком».
Возвращаясь домой после «рабочих выездов», Умберто Мартес достает из карманов маленькие пакетики с золотом и перекладывает их в большой прозрачный пластиковый пакет. Делает он это практически у всех на виду — в том числе у полицейских, которые иногда проезжают мимо его «офиса», но редко утруждаются заглянуть внутрь.
Все происходящее записывают его личные камеры видеонаблюдения.
Мартес — член верхушки местного «пранато» — криминального сообщества, железной рукой контролирующего более десятка миллионов унций золота и почти семьсот тысяч тонн меди, скрытых, как считается, лишь на части территории приисков Лас-Брисас и Лас-Кристинас — крупнейших в Венесуэле.
В тюрьмах Венесуэлы пран (преступный авторитет, по имени которого становится известен его пранато) является высшим и непререкаемым лидером в криминальной иерархии. Он контролирует незаконную торговлю в тюрьме, в том числе оружием и наркотиками, и всегда окружен верными «бойцами». Пран свободно распоряжается имуществом и даже жизнями полностью подвластных ему заключенных. Отказ подчиниться ему почти всегда равносилен смерти. Пранато в Лас-Кларитас по структуре схож с тюремными аналогами — волю главарей здесь помогают вершить страх и свинец.
«Стражи законности против насилия» — венесуэльский научно-аналитический центр, изучающий истоки и влияние форм насилия на общество. По словам его сотрудников, пранато набирает силу, в первую очередь, когда рушится система законности (здесь применима формулировка о том, что выживает сильнейший) и идет распад институциональных механизмов госконтроля. Расширение власти пранато сигнализирует о социальном разложении и попытке адаптироваться к неспособности государства осуществлять формальные или неформальные властные функции, необходимые для регулирования как всего общества, так и отдельных его членов.
Чувствуя недееспособность государства, пранато шагнули далеко за пределы местных тюрем. Подобные тюремным кланы распространились и усиливают влияние в самых разных частях штата Боливар (это почти 112 тысяч кв. км), в котором венесуэльские власти пытаются реализовывать свой гигантский проект «Горнорудная арка Ориноко».
Проект охватывает почти 12 процентов территории Венесуэлы — огромный массив в центральной части страны, простирающийся к югу, вдоль реки Ориноко. Считается, что в этих местах огромные залежи полезных ископаемых — меди, золота, алмазов, а также колумбита-танталита (или просто колтана, руды матово-черного цвета) — с недавних пор крайне востребованного сырья для производства транзисторов для различных сфер — от мобильных телефонов до самого современного оружия.
Как в каждой тюрьме в Венесуэле есть пранато, так и во всех горняцких городках в штате Боливар присутствует свой «совет». К профсоюзам или правам рабочих он не имеет никакого отношения. По сути, это вооруженные криминальные синдикаты, превратившие целые районы в свои вотчины, пользуясь хаосом, вызванным безвластием государства.
Каждый в Лас-Кларитас, включая военных и гражданских чиновников, знает, кто заправляет в «совете». Мартес — второй в криминальной иерархии человек, он отвечает за сам город и служит кем-то вроде политического представителя местного пранато. Другой главарь, по имени Дарвин, но известный всем просто как Эль-Вьехо (исп. «старик»), контролирует все прииски и шахты вокруг города.
Под надзором Эль-Вьехо находится «алькабала» — КПП на въезде на территорию шахт Лас-Брисас и Лас-Кристинас. Это одна из ключевых «зон ответственности» в городе. Кто распоряжается на КПП, тому подчинена и вся добыча золота в окрестностях.
С 2008 года, когда государство экспроприировало золоторудные активы двух зарубежных компаний, Gold Reserve и Cristallex, освоение здешних (крупнейших в Венесуэле) залежей золота фактически остается в руках местного преступного синдиката, не перестающего оттачивать свою «организационную эффективность».
Как уверяет Мартес, укрепление его синдиката происходило при покровительстве гражданских и военных властей. И хотя этот «количественный и качественный» рост напрямую не связан с «Горнорудной аркой Ориноко», члены группировки, все больше ощущающие себя хозяевами Лас-Брисас и Лас-Кристинас, говорят, что у правительства нет шансов вернуть регион под свой контроль, даже если сюда отправят дополнительные подразделения военных.
По словам Мартеса, анархия царила в этих местах с самого начала золотодобычи — десятки лет назад, и ситуацию ничто не изменит. Здешняя земля дает столько золота, что любых чиновников, попытайся они навязать «законные порядки», с легкостью можно будет купить.
Главный босс в Лас-Кларитас — «верховный пран» Хуан Габриэль Ривас Нуньес, более известный как Хуанчо. Уроженец Колумбии, а ныне обладатель как минимум двух разных венесуэльских паспортов, этот человек явно обладает нужными связями в силовых структурах.
28 июня 2012 года Нуньеса и людей из его окружения арестовала оперативная группа Управления штата Боливар по борьбе с вымогательством и похищениями людей. Все задержанные имели при себе удостоверения полиции штата — факт весьма показательный. У них конфисковали два пистолета Beretta 92, пистолет Glock 18, пятизарядный дробовик, три обреза, три дробовика 12-го калибра, грузовик и два минивэна. Всех задержанных передали прокуратуре, но, согласно отчету Хосе Грегорио Лезамы, старшего офицера оперативной группы, «на следующий день их отпустили, и [криминальная группировка] в течение недели получила назад все конфискованное».
Возглавляемый Нуньесом пранато в Лас-Кларитас имеет в своем распоряжении не только минивэны, мотоциклы и вооруженных бойцов. Как показывает фиаско силовой операции 2012 года, у группировки, очевидно, есть связи с чиновниками и силовыми структурами.
По рассказам местных жителей, у главарей синдиката полная вседозволенность. Никто в Лас-Кларитас не рискует идти поперек их воли или задавать им неудобные вопросы. Все их боятся и подчиняются им.
Венесуэла, известная своими колоссальными запасами нефти, богата и другими полезными ископаемыми и просто обязана обеспечивать гражданам безбедное существование. Однако этого не происходит.
В 2011 году ныне покойный президент Уго Чавес задумал грандиозный горнодобывающий проект на Гвианском плоскогорье. Это одна из древнейших геологических формаций на континенте, с обширными залежами минеральных богатств. Именно эти природные запасы правительство Венесуэлы и надеется освоить, чтобы заместить доходы, недополученные из-за падения цен на нефть и общего бедственного положения в экономике.
В 2011 году Чавес анонсировал конкретные планы по добыче природного сырья на территории к югу от реки Ориноко. Президент настаивал, что стране нужна диверсификация экономики, которая почти полностью зависит от нефтедолларов. Однако Чавес скончался в 2013 году, и его замысел так и остался на бумаге.
Спустя пять лет, когда обвал цен на нефть вверг Венесуэлу в глубочайший экономический кризис, президент Николас Мадуро решил возродить планы предшественника и 26 февраля подписал указ о создании «Горнорудной арки Ориноко».
Однако геологоразведка и извлечение природных богатств требуют времени, а власти Венесуэлы не могут позволить себе ждать. В 2016 году производство нефти госкомпанией PDVSA в годовом отношении снизилось на десять процентов и в текущем году останется на минимумах за 23-летний период. Это расчеты самой компании, о которых сообщило агентство Reuters. По данным Международного валютного фонда, в 2016 году в Венесуэле была самая высокая в мире инфляция, и в этом году страна, как ожидается, повторит печальный рекорд.
Острую нехватку продуктов и лекарств в Венесуэле и вызванные этим недоедание и болезни Ватикан, ООН и другие международные организации уже назвали гуманитарным кризисом. Недовольство граждан в апреле выплеснулось на улицы. Жертвами ожесточенных протестов к концу июля стали более 120 человек.
«Горнорудная арка Ориноко» пока не приносит финансовой отдачи, которой с таким нетерпением ждут в Каракасе. Тем временем качество жизни в Венесуэле продолжает снижаться. Те, кто имел возможность, уже покинули страну.
На территории самой «горнорудной арки» государство не имеет монополии на власть. Здешние жители живут в атмосфере страха, который сеют вооруженные банды.
Местную оргпреступность обвиняли в тяжких преступлениях. Так, в марте 2016 года были убиты 17 старателей в Тумеремо, горняцком городе близ Сан-Кларитас в муниципалитете Сифонтес.
По информации Густаво Гонсалеса Лопеса, министра народной власти, внутренних дел и обеспечения правосудия и мира, ответственной за злодеяние считали банду во главе с Хамильтоном Андресом Уллоа Суаресом, известным как Эль-Топо.
После случившегося эту территорию объявили «зоной особого военного контроля». После первой информации о пропавших без вести горняках глава минобороны Владимир Падрино Лопес сообщил об отправке в регион «более тысячи военнослужащих» для поиска золотоискателей.
Однако спустя год единственные замеченные на этой территории солдаты находятся на шести тех же КПП Нацгвардии, что существовали и до резни в Тумеремо. КПП стоят вдоль автомагистрали №10, пересекающей регион вплоть до границы с Бразилией.
В своих заявлениях должностные лица редко говорят о растущем влиянии банд и обещают, что доходы от добычи сырья будут реинвестированы в социальные программы.
27 марта 2017 года, в день, когда журналисты прибыли в Лас-Кларитас, президент Мадуро дал зеленый свет планам универсальной добывающей экосоциалистической компании Siembra Minera по освоению без малого 19 тысяч гектаров золотоносной территории в муниципалитете Сифонтес. Это самый амбициозный проект во всей «Горнорудной арке Ориноко», ибо он как раз направлен на разработку приисков Лас-Брисас и Лас-Кристинас — крупнейшего золоторудного месторождения в Венесуэле.
Созданная указом президента в сентябре 2016 года Siembra Minera — совместное предприятие Venezuelan Mining Corporation (ей принадлежат 55 процентов акций) и GR Mining Inc. с острова Барбадос — офшорного подразделения американской компании Gold Reserve, Inc., штаб-квартира которой находится в городе Спокан, штат Вашингтон.
Прииски Лас-Брисас и Лас-Кристинас — главная цель новой горнорудной компании — находятся совсем рядом с Лас-Кларитас. Но когда журналисты отправились их осмотреть, путь им преградил Эль-Вьехо. Этот пран внушительных габаритов выглядит лет на 35. Он распоряжается в секторе, известном как Эль-Мекате — тут его легко можно найти стоящим, оперевшись на мотоцикл, у неухоженной, красноватой от пыли и грязи дороги, в окружении полудюжины вооруженных бойцов.
Один из его людей берет от трех до 20 тысяч боливаров с каждого, кто хочет пересечь эту территорию и попасть к приискам. Это своего рода дань деньгами или каким-либо товаром, которую платят все местные обитатели за право перемещения и «защиту».
Менее чем в ста метрах от этого условного «пункта пропуска» двое полицейских — видно, как они еле заметно машут рукой, приветствуя какого-то прохожего. Судя по всему, им абсолютно неинтересно вмешиваться и пресекать поборы или проверять, что происходит там, чуть дальше, на приисках.
«Нет-нет, даже не думайте, — произносит Эль-Вьехо. — Никто туда не проедет, пока Хуанчо не разрешит. Он главный босс и распоряжается на всей территории Лас-Кларитас».
Когда журналисты говорят ему, что Хуанчо нет в городе, Эль-Вьехо кивает и говорит: «Да-да, все так. Наверно, он на петушиных боях. Иногда он уезжает на несколько дней в другие города и смотрит петушиные бои. Но все равно повторю: без разрешения Хуанчо доступа ни для кого нет».
Тогда журналисты спрашивают, а могут ли проезжать военные.
«Эй, ты слушаешь меня? — закипает Эль-Вьехо. — Здесь Хуанчо босс, и все делают так, как говорит он, и военные тоже. Все, хватит вопросов, проваливайте отсюда!»
«Хуанчо нет, — сообщил ранее Мартес. — Я так понял, что он встречается с какими-то шишками из власти и несколькими генералами. Вам придется подождать, пока он вернется».
В ожидании Хуанчо журналисты решают поближе взглянуть на город.
Лас-Кларитас напоминает тюрьму под открытым небом. Десятки семей обосновались тут прямо на краю тротуаров, спят все вместе на небольших пятачках — в гамаках или просто на земле. Некоторые пытаются мастерить себе жилище из листов пластика и черного полиэтилена. В городе процветает черный рынок продовольствия, лекарств и бензина. Силовики предпочитают держаться на расстоянии и ни во что не вмешиваться. Фактически полиции доступ в город запрещен, как ей запрещено появляться внутри тюрем по всей Венесуэле.
Из поврежденных канализационных труб нечистоты текут ручьями через пыльную главную городскую дорогу, собираясь в зловонные лужи, которые после дождей превращаются в целые озера.
Городская клиника — здание с чередой кабинетов, по большей части пустых. В одной из комнат, где идет прием, оказывают помощь больным малярией, которая когда-то считалась побежденной, но теперь вновь вернулась и в масштабах эпидемии распространяется из городов на юге штата Боливар на всю страну.
Из-за перебоев с электричеством нередко прерываются импровизированные концерты с исполнением вальенато и бачата (традиционных для этих мест музыки и танца) — основное развлечение для горожан и возможность отвлечься от бесконечных забот о хлебе насущном. В городе почти нет уличного освещения, и ночью все выглядит еще более уныло.
Во всем муниципалитете Сифонтес, где градоначальником служит Карлос Чанселлор, присутствия полиции не заметно ни днем, ни ночью. Администрация губернатора штата Боливар также не в состоянии обеспечить безопасность. 12 лет в штате губернаторствует генерал Франсиско Ранхель Гомес из правящей Единой социалистической партии Венесуэлы. Типичный формат работы полиции в штате — временные мобильные КПП, как тот, что стоит на главной улице Лас-Кларитас, с дежурной бригадой из шести человек.
Два постоянных блокпоста Национальной гвардии стоят на противоположных концах города. Солдаты тщательно проверяют весь проезжающий транспорт. При этом жители Лас-Кларитас, например водители грузовиков, собравшиеся в обеденное время в кафе El Rincón del Gandolero, выработали свои приемы против поборов на блокпостах и готовы поделиться мыслями друг с другом.
«Мы платим синдикату, но вынуждены платить и солдатам, — говорит один из мужчин, склонившись над большой тарелкой с едой. — Если везешь какой-то товар, который военным может быть интересен, например цемент или бетонные блоки, то придется торговаться — или они забирают часть товара, или требуют денег».
Сами горняки-золотоискатели признаются, что предпочитают продавать золото синдикату, потому что солдаты нередко отбирают часть, а иногда и всё добытое ими.
На выезде из Лас-Кларитас есть всего одна автозаправочная станция — на 88-м километре шоссе №10. Венесуэла — один из крупнейших нефтепроизводителей в мире, но очередь на местную заправку растягивается на несколько кварталов, и водителям приходится ждать от шести до 12 часов. «Иногда все ожидание оказывается без толку — то топливо не привезут, то оно закончится до того, как все получат положенную норму в 30 литров», — сетует один из водителей.
Исключительный контроль за распределением топлива возложен на военных. Однако, похоже, кому-то удается обходить запреты — обочину главной городской дороги облепили нелегальные торговцы бензином, сбывающие товар тому, кто даст больше денег. За литр бензина они просят от 10 до 12 тысяч боливаров, при этом официальная, субсидируемая правительством цена равна всего… шести боливарам.
Торговлю в Лас-Кларитас определяют правила черного рынка. Словно наркокартель, местный синдикат-пранато устанавливает цену скупки золота: 80 тысяч боливаров за грамм — в этом убедились сами журналисты. Любому, кто попытается продавать дороже, грозит «физическое внушение» или даже смерть. Вот как реагируют на соответствующие «сигналы» члены синдиката, назначенные контролировать цены: «Он направляется сюда — тот парень, что нарушает правила. Он получит по голове, как и напрашивался, а если сделает это еще раз, мы избавимся от него». Один из журналистов слышал эти слова в разговорах по рации между мафиози, которые старательно не упоминали имен.
В конце марта 2017 года цена тройской унции золота (31,1 грамма) на мировом рынке колебалась в районе отметки в 1250 долларов. В Лас-Кларитас золотом торгуют неофициально (обычно для сделки нужны лишь мерные весы), при этом диктуемая синдикатом цена выходит гораздо ниже официальной — 650-780 долларов за унцию, если ориентироваться на местный черный рынок.
Основные продукты питания, которые так непросто достать в магазинах Венесуэлы, в Лас-Кларитас можно найти в изобилии, правда, по умопомрачительным ценам. Так же и остродефицитные для страны лекарства предлагаются здесь в самых разнообразных вариантах уличными торговцами — свой товар они держат в маленьких корзинках на веревке, переброшенной через шею. Стоимость лекарств может в тридцать раз превышать ту, что директивно устанавливает правительство. Один из торговцев, Феликс Гарсия, говорит, что весь его товар приходит из Каракаса.
В Лас-Кларитас можно купить всё — от одежды до айфонов. В местах стихийной торговли взгляду регулярно предстает картина, немыслимая для любого другого поселка или города в Венесуэле: люди несут пластиковые пакеты, до краев набитые пачками банкнот в 100 боливаров, которые нужны им для повседневных сделок. Почти у каждого торговца и магазина есть аппарат для подсчета купюр. Те, кто совершает операции с золотом (таких более двухсот), предлагают денежные переводы в любой банк.
Но на фоне всего этого видимого изобилия есть и те, кто вынужден просто выживать. 32-летняя Клаудиа Ниевес, мать троих маленьких детей, обходит мелкие лавки с едой и просит о «пожертвовании», а фактически ждет подачки. Она приехала накануне в Лас-Кларитас из Сан-Фелиса, проделав путь в 350 километров.
«Я приехала сюда вместе с детьми, потому что мне их не на кого оставить, — говорит она. — Обычно я провожу здесь неделю и прошу людей поделиться парой монет, и мне удается собрать немного денег, чтобы купить пачку риса, пачку макарон и подгузники для моего младшего. Мне предлагали здесь работу поварихой на прииске, но детей брать с собой запретили. Но я не могу оставить их дома, потому что они постоянно болеют — простуды и кожные язвы».
К воскресенью, 2 апреля, журналистам стало ясно, что они не дождутся Хуанчо, чтобы взять у него интервью, и не смогут проехать к приискам.
После обеда в этот день Умберто Мартес устраивает себе отдых и отправляется в El Montañez — игорное заведение, ориентированное на посетителей — любителей конных бегов. Его стены обклеены изображениями обнаженных женщин. В центре одного из залов — шест для танцовщиц.
Мартес сидит за столом перед телеэкранами и смотрит скачки. Рядом с ним два его вооруженных телохранителя, не отступающие от своего босса ни на шаг, выложили стопки из пачек купюр по 100 боливаров. У Мартеса ставка больше, чем у всех других вместе взятых.
Раздается сигнал, и лошади пускаются во весь опор. Эмоции нарастают, к концу полутораминутного заезда голоса собравшихся сливаются в общий крик. Однако лицо прана не выражает никаких эмоций — похоже, ему все равно, проиграл он или выиграл.
Интерес к добывающей отрасли возник у оргпреступности не вчера, как показывает дело Хесуса Курвело.
24 октября 2015 года Хесус Леонардо Курвело, старший лейтенант армии, сотрудник канцелярии губернатора штата Боливар, был задержан с 33 миллионами боливаров наличными (5,2 миллиона долларов США). Деньги, плотно упакованные в коробки в его автомобиле, были обнаружены и изъяты, когда Курвело пытался проехать блокпост Национальной гвардии на шоссе №10 у города Ла-Романа на территории «Горнорудной арки Ориноко».
В прокуратуре посчитали, что Курвело и шофер Педро Рафаэль Гоитиа Саласар — члены преступной группировки. При этом следователи не попытались узнать, кто еще мог быть причастен к ситуации. Впрочем, проверив банковские переводы, они установили, что часть денег поступила от четырех госучреждений, связанных с социальной сферой.
По логике прокуратура затем должна была выяснить, почему деньги были у Курвело и Саласара, и потребовать объяснений от руководителей этих госучреждений. Однако следователи дополнительных шагов не предприняли.
Курвело провел в предварительном заключении 106 дней, вплоть до 3 февраля 2016 года, когда судья отправил его под домашний арест. После этого Курвело бежал из страны и попросил политического убежища в Португалии.
Беседуя по телефону из Португалии в январе, Курвело признался журналистам, что совершал уголовно наказуемые деяния, и сказал, что последняя поездка с деньгами для прана в Лас-Кларитас провалилась из-за «нескоординированности» между военными начальниками, расквартированными в южных городах штата Боливар. Также он с уверенностью произнес, что в теневой схеме замешаны и более высокие армейские чины.
По словам Курвело, он знал, что везет нелегальную наличность: «Да, естественно. За 14 лет работы с одним из генералов я ни разу не спросил о том, о чем не обязан был спрашивать… Поэтому я чувствовал себя спокойно, ведь мой босс знал об этом».
