В ноябре прошлого года практически без предупреждения коммерческая компания начала строить золотообогатительную фабрику в венесуэльском штате Боливар в местности, известной как Лас-Брисас и Лас-Кристинас, с самыми большими, как считается, запасами золота в стране. В этом же штате испокон веков обитают множество индейских племен — представителей коренных народностей.
Вождь племени пемон Пасиано Эллиман рассказал журналистам OCCRP, что его люди решили сразу заявить свою позицию: «Мы потребовали поговорить с главным и сказали ему, что его работники ничего не могут делать на нашей территории без одобрения законных властей общины».
«Но так как они не послушали, на следующий день мы вернулись с поддержкой — с представителями всех восьми поселков в Сан-Исидро. Мы взяли с собой луки и стрелы, чтобы показать нашу сплоченность и силу. Только после этого они закрыли стройку», — продолжил рассказ Эллиман.
Похоже, что племя пемон выиграло свое маленькое сражение. Однако большая война за право добывать подземные богатства в «Горнорудной арке Ориноко» — на территории, равной Болгарии или американскому штату Вирджиния, — продолжается, ибо здесь скрываются природные ископаемые, возможно, на миллиарды долларов.
Ставки для обеих сторон очень высоки. Правительство Венесуэлы, отчаянно изыскивая новые доходы для увядающей экономики, разрешило четырем компаниям вести добычу на этой территории — а после них должны прийти и другие.
Однако критики предупреждают, что мало кто из компаний имеет необходимый опыт, а те, кто уже приступил к работе, сталкиваются с сопротивлением. Одновременно гражданские активисты бьют в набат: экологические требования игнорируются, а права коренных жителей откровенно попираются.
Вождь Эллиман говорит, что их «демонстрация силы» — лишь начало. «Наша главная задача — бороться за наши земли, — настаивает он. — Вся эта местность, включая Лас-Брисас и Лас-Кристинас, принадлежит нам».
Когда после мирового кризиса 2008 года рухнули цены на нефть, тогдашний президент Венесуэлы Уго Чавес подумал, что настало время реализовать одну из его давних больших идей и изменить курс местной экономики. Она очень зависела от нефти, которая составляла 95 процентов экспорта и обеспечивала значительную часть ВВП. Венесуэльской экономике нужен был новый толчок.
Чавес предложил всерьез заняться и другим ископаемым сырьем, скрытым, как утверждается, под землей в джунглях страны — золотом, алмазами и колумбитом-танталитом (или просто колтаном) — металлической рудой, после очистки дающей материал тантал, который используется в мобильных телефонах, игровом оборудовании и самом современном оружии. Примерно в 2011 году цена на этот металл подскочила в два-три раза, но в этом году вернулась к своим привычным значениям.
Чавес тогда заявил, что колтан на миллиарды долларов и другие редкоземельные металлы могут залегать на территории, по форме напоминающей полумесяц, протянувшейся вдоль местной реки Ориноко. Позднее появилось и официальное наименование проекта: «Горнорудная арка Ориноко».
«На международном рынке цены на колтан выше, чем на золото или алмазы, — говорил венесуэльский лидер в 2010 году. — Запасы [колтана] в Венесуэле, по самым приблизительным подсчетам, оцениваются в 100 миллиардов долларов».
Однако в штате Боливар, где должен развернуться горнорудный мегапроект, находятся два национальных природных парка и живут почти полтора миллиона человек, многие из них — представители коренных племен, чьи права призвана охранять конституция Венесуэлы.
Инженер-геолог Ноэль Мариньо, проведший серьезные исследования в области полезных ископаемых, полагает, что Чавес, вероятно, имел слишком радужное представление о потенциальных подземных богатствах в регионе, особенно в том, что касается колтана.
По словам Мариньо, истинное количество, качество и даже места залегания этой руды остаются, по сути, неизвестны.
«Не проводилось серьезных изыскательских работ, геологоразведка и пробная добыча ведутся фактически вслепую, без учета технических, экологических и экономических факторов, — говорит специалист. — Компании, которые отправляются в «Горнорудную арку Ориноко» за колтаном, вынуждены будут начать весь процесс с нуля».
Мариньо уже не один десяток лет копит знания в области добычи минерального сырья. При поддержке венесуэльского Национального института геологии и горной добычи он исследовал месторождения колтана в районе реки Паргуаса в муниципалитете Седеньо на западе штата Боливар, рядом с колумбийской границей.
Почти четверть века он также работает в государственной компании CVG Bauxilum, производящей бокситы и алюминий.
Мариньо обращает внимание на несколько факторов, определяющих для коммерческих перспектив добычи колтана в стране, а именно: насколько богата руда, где она залегает, какая техника нужна для ее извлечения. Он утверждает, что ответы на эти вопросы предполагают огромные долгосрочные инвестиции, которые государство в одиночку себе позволить не сможет.
Несмотря на все проблемы, проект «Горнорудная арка Ориноко» уже обретает конкретные черты. Правда, после анонсирования проекта Чавесом эти планы пять лет пролежали почти без движения, пока в начале 2016 года их не возродил преемник Чавеса Николас Мадуро.
Через несколько месяцев компании были готовы взяться за дело.
5 августа 2016 года Faoz Corporation Ltd. первой из всех компаний подписала договор на освоение определенного участка «горнорудной арки». По соглашению с правительством работы должно вести «предприятие со смешанной структурой собственности», где за государством остается контрольный пакет. Другие компании, например Supracal Ltd., согласились на кооперацию с властями по тому же принципу.
К апрелю этого года, когда журналисты OCCRP побывали в регионе, Faoz оказалась единственной компанией с видимыми следами присутствия на всей территории площадью более 111 тысяч квадратных километров, протянувшейся к югу от реки Ориноко. Faoz ведет коммерческую деятельность в секторе Паргуаса в муниципалитете Седеньо штата Боливар, на западной оконечности «арки», возле колумбийской границы. Местные (традиционно золотоносные) недра скрывают в себе, как считается, и колтановую руду.
Faoz Corporation Ltd. была образована 29 июля 2016 года, то есть всего за семь дней до подписания соглашения между ней и правительством. У компании нет опыта добычи и переработки колтановой руды. На момент создания эту структуру официально представляла 67-летняя Луиса Эрмина Алкала Отеро, в прошлом сотрудница государственной нефтегазовой компании PDVSA.
5 августа Алкала подписала соглашение с тогдашним министром экологии и развития горнодобывающей деятельности Роберто Мирабалем о создании «Паргуасской экосоциалистической добывающей компании» (Parguaza Ecosocialist Mixed Mining Company Inc.) — совместного предприятия Faoz и государства. Целью предприятия была обозначена добыча колтановой руды и других ископаемых, в том числе касситерита, титанистого железняка, олова, циркона, алмазов и золота.
Территориально месторождения находятся в пределах Гвианского плоскогорья — одной из древнейших геологических формаций в мире. Часть региона включает в себя девственные леса Амазонки, которые называют «легкими планеты» и где издревле обитают племена индейцев. Опасения насчет сохранения экологии и культурного разнообразия этих мест вызывают горячие дискуссии о «Горнорудной арке Ориноко» как в самой Венесуэле, так и в других странах.
По закону Венесуэлы любая добывающая деятельность возможна только после того, как будет просчитано ее воздействие на природную и социально-культурную среду. Однако ни по одному из намеченных проектов в рамках «арки Ориноко» такая экспертиза не проводилась. В связи с этим правозащитные организации Provea и Laboratorio de Paz, а также рабочая группа по проблемам коренных народов Андского университета (Венесуэла) потребовали от правительства строго соблюдать закон.
2 декабря 2016 года в ходе заседания Межамериканской комиссии по правам человека в Панаме власти Венесуэлы пообещали снять все опасения. «Есть конкретные планы до начала горной добычи провести экологические изыскания, предусмотренные конституцией и другими законодательными нормами», — заявил член венесуэльской делегации Ларри Даво.
Однако всего через неделю, 9 декабря, компания Parguaza начала работы на первом руднике, не проведя никаких проверок.
Правительство Венесуэлы не разъяснило, по какому принципу оно выбирает местные или зарубежные фирмы и поручает им добычу ископаемых в штате Боливар. Когда в феврале 2016 года президент Мадуро «официально возродил» проект «Горнорудная арка Ориноко», он объявил, что 150 компаний проявляют интерес к геологоразведке и освоению месторождений.
Однако пока очень немногие реально подтвердили свой интерес. С августа 2016 года только 14 структур заключили соглашения, дающие им зеленый свет. Это венесуэльские Faoz Corporation, Ecomine, Supracal, Hidrocal, принадлежащая государству Военная добывающая компания, а также Oil and Gas Industries (больше известная по испаноязычной аббревиатуре как Camimpeg). Из зарубежных фирм речь идет о Gold Reserve, Energold Mineral, Guaniamo Mining, Barrick Gold, Bedeschi, MPE International, Afridiam, Yakuang Group и Camc Engineering Co.
С января 2017 года поступает скупая информация о продолжающихся переговорах между Венесуэлой и ЮАР о формировании дополнительных «предприятий смешанного типа», а также о протоколах о намерениях организовать добычу силами двух венесуэльских компаний, Sakan Ltd. и Comercializadora Orinoco River, во главе с палестинскими бизнесменами.
Но на сегодня окончательно оформили структуру четыре «смешанных предприятия», им выделена определенная территория и дано разрешение на работу. Это Parguaza, Oro Azul и Metales del Sur в муниципалитете Седеньо и Siembra Minera в муниципалитете Сифонтес.
При этом, насколько известно, реальную деятельность смогла в декабре 2016 года начать только Parguaza, но и ее планы натолкнулись на серьезное сопротивление.
Один из старательских лагерей компании находится в секторе Агуамена прямо на границе с Колумбией, вдоль шоссе №12, которое соединяет города Сьюдад-Боливар и Пуэрто-Аякучо. Четыре больших трейлера служат офисами и спальными помещениями для персонала, в двух трейлерах меньшего размера разместились кухня и склад.
За безопасность лагеря отвечают два офицера Национальной гвардии, дежурящие на главном въезде, а также еще один охранник, экипированный рацией. Когда журналисты OCCRP 5 апреля приехали к лагерю, все три стража порядка сидели, укрывшись от полуденного солнца, в тени припаркованного рядом автобуса.
Площадь основных выработок занимает примерно пять гектаров. Они лежат в десятке километров от Тьерра-Бланка — поселения племени местных индейцев пиароа. Фактически геологоразведка для поиска колтановой руды ведется в зонах, имеющих охранный статус.
Посторонним вход на территорию лагеря запрещен, но местные вожди пиароа могут приходить сюда, когда захотят. Журналистов вызвался сопровождать Хосе Мендоза, представитель вождя пиароа Энрике Гордонса.
Мендоза — активный сторонник планов правительства по развитию горной добычи.
По его словам, все 16 племен коренных народностей, живущих в 198 поселках в бассейне Ориноко, поддерживают намерения властей: пиароа, мапойо, пемон, эньяпа, хиви, куррипако, банива, пуме, пиапоко, баре, каринья, екуана, санема, варао, акавайо и аравако.
Он утверждает, что может смело говорить от имени примерно трех тысяч индейцев пиароа из 30 поселков. «У центрального правительства прекрасный проект, задуманный еще как часть Большого плана [Чавеса] для страны. Те, кто его продвигают, ведут переговоры с коренными народами, как и требует конституция, в рамках предварительного свободного и подробного консультирования. Все племена, населяющие территорию «Горнорудной арки Ориноко», приняли предложения правительства», — уверяет Мендоза.
Он говорит, что работает учителем и получает зарплату от министерства образования. При этом его не очень смущает то, что в его школе с соломенной крышей нет ни стульев для учеников, ни доски.
Если верить Мендозе, каждую неделю вожди пиароа встречаются с представителями фирмы Parguaza, чтобы обговорить текущие проблемы.
«Нелегальные старатели, включая нескольких братьев из других городков индейцев, например Куррипакос, свободно копают колтановую руду в районе Лос-Галлитос. Весь колтан идет в Колумбию, и мы с него никакого дохода не имеем», — сообщил Мендоза.
«Сейчас мы хотим внедрить схему «центр и круг»: «центр» — это в каждом случае рудник или шахта, а «круг» — это соседние поселения, которые будут получать конкретные плюсы, например, расширение социальных программ. У нас многого не хватает — и нормального электроснабжения, и больниц, и школ, и дорог», — признается Мендоза.
В то же время Франклин Киньонес, вождь из еще одного поселения пиароа, Фундо-Нуэво, категорически не согласен с утверждением о том, что все члены племени поддерживают добычу природных богатств.
Он признает, что всю Венесуэлу охватил экономический кризис, что в стране острый дефицит самого необходимого и что штату Боливар приходится хуже всего — как раз из-за «Горнорудной арки Ориноко».
27-летний Киньонес получил степень на факультете политических наук в Боливарианском университете Венесуэлы, и его поражает, как вожди пиароа пресмыкаются перед правительством. «Мы сейчас активно выступаем за смену Энрике Гордонса, — говорит он. — Он предал наш народ — власти его купили. Гордонсу плевать, что добыча подрывает нашу борьбу за эти земли, снижает безопасность и загрязняет нашу воду».
Киньонес и 16 других вождей пиароа сейчас собирают подписи за смещение Гордонса и выборы нового вождя. «Свободная земля и свободная вода — это то, что нужно людям пиароа для сохранения нашей природной среды обитания», — поясняет Киньонес.
«Мы не рудокопы, мы крестьяне. «Горнорудная арка Ориноко» означает разрушение культуры пиароа. Если эти люди продолжат приходить сюда со своими компаниями и своей техникой, они уничтожат то, что племя пиароа сохраняло веками: свой девственный лес, джунгли. Реки и все притоки будут загрязнены. Эту воду мы пьем, наши семьи купаются там».
Желаемое властями освоение подземных богатств идет медленно, и властям приходится продлевать исходный график замещения выпавших доходов от нефти за счет добычи другого сырья. Откладывается и централизованное предоставление необходимых старателям услуг.
Когда правительство объявило о создании «Горнорудной арки Ориноко» 24 февраля 2016 года, оно установило шестимесячный срок для начала работ в рамках особого плана развития, который предполагал среди прочего создание сети поселений, природоохранные мероприятия, ремонт дорог, улучшение инфраструктуры здравоохранения и развитие сельского хозяйства.
То есть вся эта работа должна была начаться больше года назад, однако никакой поддержки от властей в поселках коренного населения пока не увидели.
Хотя нынешняя конституция Венесуэлы вступила в силу в 1999 году, 16 племен аборигенов, претендующих на земли внутри «арки Ориноко», до сих под ожидают реализации своего конституционного права на эти территории. При этом правительству потребовалось меньше года, чтобы дать четырем добывающим компаниям разрешение на освоение минеральных ресурсов, скрытых под этими землями.
Одна из этих компаний — экосоциалистическая добывающая компания смешанного типа Oro Azul Ecosocialist Mixed Mining Company Inc., получившая официальное право на разработку месторождений на землях, за которые борется племя мапойо из селения Эль-Паломо. Селение находится в секторе Агуамена, что тянется вдоль русла Ориноко.
23 января 2017 года власти разрешили Oro Azul вести геологоразведку и добычу колтановой руды на восьми тысячах из 261,5 тысячи гектаров, которые государство четыре года назад признало за племенем мапойо. Ни одна из коренных народностей в штате Боливар не получила в свое распоряжение так много земли.
В 2014 году ЮНЕСКО включило «устную традицию племени мапойо и систему ориентировочных знаков-символов на ее исторической территории» в Список нематериального культурного наследия человечества, требующего срочной защиты. Главной причиной решения, по данным самого агентства ООН, была задача сохранить живую привязанность племени к своим землям.
Как и компании Parguaza, Oro Azul в следующие 20 лет разрешено вести разведку и добычу колтана, касситерита, титанистого железняка, олова, циркона, алмазов и золота. Oro Azul — это совместное предприятие государственной Венесуэльской добывающей корпорации (Venezuelan Mining Corporation) и частной компании Supracal Ltd.
И так же, как и у Faoz Corporation, у Oro Azul нет опыта в нахождении и извлечении любого из этих минералов.
Зато на своем сайте Supracal Ltd. сообщает о 40-летнем опыте производства и продажи известняка. Начав работу в 1977 году как маленькое предприятие с ежедневным объемом в 500 мешков, сейчас, по данным компании, она способна производить четыре тысячи тонн негашеной извести и две тысячи тонн гашеной извести в месяц.
У компании есть собственный карьер для добычи известняка и доломита в городе Яритагуа на северо-западе Венесуэлы, всего в 700 метрах от основного производства.
Компания предложила обустроить стационарный лагерь в муниципалитете Седеньо, состоящий из дюжины 12-метровых трейлеров, двух бронированных домиков для охраны, системы столбов освещения со встроенными в нее детекторами несанкционированного проникновения, сети видеокамер и дрона для дежурства над лагерем.
6 мая 2017 года глава Oro Azul Хесус Луго заявил представителям восьми племен на встрече в Эль-Паломо, что сейчас производится анализ почвы. По его словам, добыча колтана «должна иметь минимальное экологическое воздействие», при этом он не сообщил подробностей о том, какая техника и технологии будут использоваться.
Вождь племени мапойо Симон Бастидас с сомнением относится к заявлениям компании. В свои 77 лет он с удивительной легкостью носит на голой спине 40-килограммовые мешки. Он встретился с журналистами в своем доме у въезда в селение Эль-Паломо, где обитают 663 человека, буквально в 200 метрах от шоссе №12.
«[Представители Oro Azul] приходили спрашивать моего согласия войти на нашу территорию, — рассказывает вождь. — Они хотят добывать колтан, но сами они мне сказали, что его еще не нашли. Они думают организовать лагерь в Виллакоа, и они гарантировали мне, что построят у нас среднюю школу».
«Но они из этого пока ничего не сделали, они даже не поставили лагерь. Мы надеемся, что они по-настоящему смогут нам помочь. Здесь очень плохо с дорогами, во многих местах нет электричества», — продолжает Бастидас. Неподалеку от него стоит машина скорой помощи без шин, которую племени подарило госпредприятие по добыче бокситов Bauxilum, которое ведет работу в 15 километрах от поселка.
«Мы просто хотим вести наши хозяйства, потому что мы, мапойо, никогда не были рудокопами, нам неинтересна добыча ископаемых. Те из представителей коренных народов, что отправляются на шахты, лишь зарабатывают себе малярию. Кроме того, у нас уже был весьма плохой опыт с этими компаниями, которые появляются здесь и делают нам больше дурного, чем хорошего. Они загрязняют нашу воду, и из-за этого наши люди болеют. У нас 18 прудов для разведения рыбы и пляж на реке. Мы должны заботиться обо всем этом», — говорит Бастидас.
Для вождя коренного народа защита территории обитания племени — это главное. «Я еще не родился, когда мапойо стали требовать от властей уважения к своей земле». Его отец, его дед, его прадед, его прапрадед — все они боролись за сохранение этих земель, подчеркивает Бастидас.
«Мои дети, мои внуки, правнуки и их внуки не позволят, чтобы нашу землю забрали у нас или сделали нечистой», — добавляет вождь.
На восточной оконечности «Горнорудной арки Ориноко» находится Арайматепуй — поселок, где обитают представители коренной народности пемон. Это индейское поселение — ближайшее к золотым приискам Лас-Брисас и Лас-Кристинас, где планируется реализовать самый масштабный проект «горнорудной арки».
Арайматепуй лежит на 74-м километре шоссе №10, ведущего к городам юго-восточной части штата Боливар. Это одна из восьми сельских общин уезда Сан-Исидро муниципалитета Сифонтес. Журналисты побывали здесь в апреле 2017 года.
48-летняя Корина Баскон, мелкий золотодобытчик, говорит, что люди из племени занимаются золотым промыслом и контролируют выработки в секторах Апанао и Сан-Антонио де Россио.
Баскон преподает английский язык в средней школе поселка Арайматепуй, но, по ее словам, ее учительская зарплата — не основной ее доход. «Когда мне было 20 лет, я начала работать на приисках поварихой, а сегодня я в числе 200 членов горнодобывающего кооператива Apanao, созданного 12 лет назад. Я хозяйка двух водяных насосов, так как мы ведем добычу способом вымывания», — поведала Баскон.
«Со мной трудятся четверо рабочих и повар. Обычно каждые две недели нам удается добыть от 20 до 40 граммов золота. Мы платим 15 процентов кооперативу, а остальное распределяем между рабочими, а также поварами и мною — владелицей», — продолжает Баскон.
Кооператив использует ртуть для получения золота из руды — эта технология, по словам экспертов, гораздо вреднее для экологии, чем более новый метод, связанный с выщелачиванием цианидами. При этом даже цианирование (применяется для извлечения золота из руды низкого качества) запрещено в некоторых странах.
Когда власти предложили возвести обогатительную фабрику с цианированием как альтернативой ртути, вожди пемонов заявили, что будут блокировать стройку, потому что не хотят, чтобы пришлые люди обогащались за счет богатств в их земле.
При этом местных жителей практически поставили перед фактом, что на их землях появится фабрика. 7 ноября 2016 года представители властей собрали встречу, на которой попытались заручиться поддержкой коренного населения. А на следующий день компания Inversora Sarrapia, Técnicas y Procesos, C.A. уже приступила к строительству.
11 ноября вожди пемонов направили правительству официальную жалобу, и вскоре состоялась новая встреча, на этот раз в Арайматепуе, тоже с участием официальных лиц.
После пары часов бесед с местными жителями Мейра Герреро, служащая министерства по делам коренных народов и общин, подвела итоги. (Герреро — горячая сторонница добычи ископаемых в промышленных масштабах и, как выяснилось, значится директором в учредительных документах компании Parguaza.) Со слов нескольких участников встречи, поговоривших с журналистами OCCRP, Герреро заявила, что если пемоны из числа хозяев земель не хотят появления фабрики с цианированием руды, то строить ее не будут.
Когда журналисты приехали в эти места в начале апреля 2017 года, еще были видны 12 вырытых ям под сваи для фундамента фабрики; на площади в два гектара лежали металлические балки и тысячи блоков для строительства; там и тут высились кучи вырытой земли, повсюду были разбросаны деревянные колья.
Как и Faoz Corporation или Supracal, компания Sarrapia — та, которая вырыла ямы под фундамент, — являет собой образец новоиспеченных структур, призванных вывести на промышленный уровень добычу в штате Боливар.
Названная в честь дерева, которым знаменит штат — саррапия, — эта компания еще не существовала, когда в феврале 2016 года официально создали «Горнорудную арку Ориноко». Sarrapia была зарегистрирована в октябре, всего за месяц до начала строительства обогатительной фабрики с цианированием. Компания даже не имела офиса, так как, согласно ее учредительным документам, он должен был разместиться на территории фабрики.
Для этого проекта также не проводился необходимый анализ экологического или социально-культурного воздействия. Лишь на одном листе 91-страничного описания проекта компания сжато говорит о преимуществах цианида как «щелочного агента для производства золота» — проще говоря, растворителя. Безо всяких подробностей было добавлено, что будут выдерживаться «строгие протоколы безопасности».
Для смягчения экологических рисков компания предложила создать сады и пруды для разведения рыбы, а также возвести электростанцию, вырабатывающую энергию путем переработки органических отходов.
У Inversora Sarrapia нет интернет-сайта, поэтому то, какой опыт могут предложить ее учредители и специалисты, остается неизвестным. Президент компании Херардо Хосе Кирос Вальбуэна одновременно возглавляет строительную фирму Constructora Punto Azul, у которой, по ее заявлениям, 16-летний опыт в строительстве; правда, он никак не связан с добывающей отраслью.
У компании были серьезные амбиции. Неофициальная статистика, включенная Sarrapia в описание своего проекта, гласит, что во всей соседней Гайане в 2015 году в месяц перерабатывалось 104 475 тонн золотоносной руды, из которой удавалось добыть 78 килограммов золота. На своей фабрике в Венесуэле компания хотела перерабатывать 12 тысяч тонн руды и — в той же пропорции — получать девять килограммов золота. Это соответствовало бы примерно 11,5 процента всей золотодобычи в Гайане.
В документе признается, что постройка и запуск золоторудного предприятия, где используется цианирование, потребуют крупных инвестиций. Никаких конкретных цифр компания при этом не назвала и лишь заявила, что при «эффективном управлении акционеров» она рассчитывает получить международные кредиты для закупки техники и оборудования.
Тем временем в племени пемон считают отказ от строительства фабрики с цианированием важной победой и клянутся продолжить борьбу.
«Как это возможно, что правительство сначала пишет закон, а затем его нарушает? — недоумевает местный вождь Эллиман. — Закон требует, чтобы любой бизнесмен консультировался с общинами коренных жителей».
«Они знают, что министерство [экологии и развития горной добычи] дало им разрешение действовать. Но здесь определяющим является право коренного народа», — напоминает он.
Эллиман ссылается на статью 120 Конституции Венесуэлы, в которой сказано, что местные племена и их общины вправе требовать проведения консультаций насчет разработки ресурсов их земель.
«Мы не согласны и никогда не согласимся с присутствием какой бы то ни было компании, даже если она государственная, пока [правительство] не выполнит свое обещание передать нам права на наши земли, — продолжает Эллиман. — Мы даже не знаем, что такое производство с ощелачиванием цианидом. Представители Sarrapia приезжали объяснять это, но нам все равно».
По словам Эллимана, членам племени пемон в любом случае не дают всей информации. «Мы собираемся продолжить наш протест при поддержке Федерации коренных народов штата Боливар. Эта организация объединяет всех законных предводителей коренных народов — всех нас, кто живет здесь, на территории штата».
С тех пор как объявили создание «Горнорудной арки Ориноко», говорит Эллиман, проблемы на территориях племен быстро множатся. «Рудокопы появляются в ущельях и оврагах и уничтожают всё. Они не уважают природу. Там, где мы раньше ловили рыбу, чтобы кормить семьи, мы больше не можем этого делать, потому что все покрыто слоем грязи и отравлено ртутью».
