Как показало расследование OCCRP, в Анголе группа правительственных чиновников и руководителей банков практически бесконтрольно выводила из страны сотни миллионов долларов. По сути, они создали полностью подконтрольную им частную банковскую сеть, через которую деньги уходили в Португалию и другие страны Евросоюза.
По каналам банков этой сети прошло не менее 324 миллионов долларов — в основном из Анголы. Кроме того, выяснилось, что еще 257 миллионов долларов побывали на счетах европейских компаний, тесно аффилированных с этими ангольскими чиновниками.
Сомнительные банковские схемы в 2016 году зафиксировали португальские регуляторы в двух ранее не публиковавшихся аудиторских отчетах. В них утверждается, что банки, основанные и использованные этой «элитарной группой» властных ангольцев, нарушили десятки принятых в Португалии правил для банковского сектора. Многомиллионные капиталы, связанные с этой группой лиц, аудиторы признали крайне подозрительными. О результатах проверок сообщили властям Португалии и Евросоюза, однако закулисная финансовая сеть действует до сих пор.
«Португальских руководителей явно не смущал тот долгосрочный имиджевый урон, который подобное отмывание денег наносит государству», — заявила в интервью Анна Гомеш, в прошлом депутат Европарламента от Португалии.
Помимо чисто репутационного ущерба, эта финансовая сеть продолжает вредить законности в стране, также полагает Гомеш.
По ее словам, чтобы реализовывать такие денежные операции, требуются «обширные коррупционные практики и приемы ухода от налогов, придуманные многочисленными португальскими юристами, банкирами, бухгалтерами, консультантами, бизнесменами, а также чиновниками и политиками».
Для Анголы финансовая схема — по-прежнему действующая — обернулась еще более тяжелыми последствиями.
Почти половина населения этой страны на юге Африки живет в бедности. Часть пропавших в закулисном банковском лабиринте денег можно было потратить на школы, больницы и другую инфраструктуру.
Судя по всему, архитекторами теневой банковской системы были экс-вице-президент Анголы Мануэл Висенте и его бизнес-партнер Леопольдино Фрагосу ду Насименту, более известный как Дино. (Оба они входили в ближний круг бывшего президента Анголы Жозе Эдуарду душ Сантуша, который покинул свой пост в 2017 году на фоне многочисленных обвинений в коррупции.) Дино — генерал в отставке и прежний глава президентской пресс-службы; он также один из богатейших людей в Анголе.
Дино и администрация президента Анголы не отреагировали на просьбы о комментарии. С Висенте связаться по этому вопросу не удалось.
Пользователями «карманной» финансовой системы были более десятка видных чиновников и члены их семей. Так, миллионные суммы через нее получали компании, предположительно, связанные с Изабель душ Сантуш — дочерью экс-президента.
Значительная доля капиталов этой «элитарной группы» имеет отношение к ангольской нефтяной госкомпании Sonangol, которая обеспечивает стране три четверти всех бюджетных поступлений.
«При Висенте Sonangol превратилась из целостной, ориентированной на основной бизнес компании в рыхлый конгломерат более чем из семи десятков совместных и дочерних предприятий, работающих на четырех континентах. Можно говорить о целом клубке интересов, которые завязаны на нефти, но очень часто выходят за пределы нефтяного сектора», — говорит Рикардо Соарес де Оливейра, профессор факультета африканской политики Оксфордского университета, эксперт по банковскому сектору Анголы.
MВпрочем, деньги попадали в карман «элиты» и из других государственных источников, включая, как утверждалось, более 150 миллионов долларов кредитных средств от ангольского Центробанка, которые так и не вернули.
Маршрут денежной утечки начинался в Анголе — местные регуляторы предпочитали ничего не замечать ввиду серьезного политического веса организаторов этой утечки. Властные «финансисты» контролировали некоторые из крупнейших банков Анголы — Banco Africano de Investimentos (BAI), Banco de Negocios Internacional (BNI) и Banco Privado Atlantico (BPA).
По их воле продолжением денежного маршрута стали иностранные филиалы BNI и BPA, а сами участники «элитарной группы», по сути, оказались в роли и акционеров, и клиентов этих банков. Это позволяло им переводить огромные суммы через «частную» банковскую сеть почти без внешнего контроля.
В иностранных подразделениях — двух в Португалии и одном в Кабо-Верде — не действовали стандартные механизмы, помогающие выявить отмывание денег и финансирование терроризма; кроме того, там не проводили положенных юридических проверок клиентов — тех, кого международные регуляторы признавали подозрительными. Других клиентов у зарубежных филиалов было крайне мало, зачастую они зарабатывали совсем немного или вовсе работали в убыток — верный признак того, что прибыль не была их главной целью.
Массу подробностей о теневой банковской сети содержат два аудиторских отчета Центрального банка Португалии. Но, чтобы выявить весь масштаб перекачки денег из Анголы в Европу, журналисты также тщательно изучили внутреннюю переписку, конфиденциальные документы следователей, не вошедшие в отчеты, а также сведения из открытых источников, например, корпоративные данные. Журналисты не получили доступа к клиентским спискам этих банков, поэтому не удалось установить точные суммы, которые получали или отправляли конкретные лица.
Однако сам факт того, что представители ангольской «элиты» могли переводить сотни миллионов долларов через свою финансовую сеть, а также то, что эта сеть продолжает работать, несмотря на резкую критику португальских аудиторов, вызывает серьезные вопросы насчет способности или желания властей Португалии и ЕС пресекать незаконные финансовые потоки. Европейский Центробанк не ответил на просьбы о комментарии.
После того как Международный консорциум журналистов-расследователей опубликовал проект Луанда Leaks с материалами о гигантских коррупционных схемах Изабель душ Сантуш, а также ее компаньонов и приближенных, регуляторы вновь заинтересовались операциями ангольской «элиты» в Португалии. Сама душ Сантуш претензии в свой адрес отвергает.
Команда единомышленников
Как можно судить, Мануэл Висенте был главным организатором закулисной финансовой сети, с помощью которой он сам и близкие ему особы выводили из Анголы миллионы долларов. С годами вокруг Висенте образовалась сплоченная когорта крупных чиновников, генералов, юристов и банкиров. Тесно взаимодействуя между собой (часто они выступали доверенными лицами друг для друга), члены этой группы выстроили бизнес-империю с десятками компаний, пакетами акций в транснациональных корпорациях и долями в банках. Никто из них не дал комментариев для этой статьи — либо не ответили на такую просьбу, либо оказались для журналистов вне досягаемости.
Откройте страницы-вкладки, чтобы больше узнать об этих людях.
Мануэл Висенте
Более десятка лет Мануэл Висенте руководил ангольской государственной нефтяной компанией Sonangol. В 2012 году он перешел на должность вице-президента страны и занимал ее до 2017 года. Находясь на госслужбе, Висенте параллельно был акционером, председателем правления или директором в каждом из зарубежных банков, подконтрольных группе тайных ангольских «финансистов». В Португалии он попал под следствие как подозреваемый в подкупе тогдашнего португальского госпрокурора Орландо Фигейры. В итоге Фигейре вынесли приговор за получение взяток через один из лиссабонских банков, при этом апелляционная инстанция решила, что дело Висенте должен рассматривать суд в Анголе. Как не раз заявляли гражданские активисты, крайне мало шансов на то, что Висенте предстанет перед судом на родине, где он остается советником нынешнего президента Жоау Лоуренсу.
Карлуш Жозе да Силва
Карлуш Жозе да Силва — юрист и компаньон Висенте — контролировал некоторые структуры из финансовой сети «элитарной группы».
Генерал Леопольдино Фрагосу ду Насименту (Дино)
Бывший военачальник генерал Леопольдино Фрагосу ду Насименту (Дино) — один из членов так называемого триумвирата могущественных ангольских функционеров наряду с Висенте и генералом Эльдером Виейрой Диасом Жуниором, известным как Копелипа. Вместе эти трое владели более чем четырьмя десятками компаний, с помощью которых сколотили гигантские капиталы, задействовав активы Sonangol.
Генерал Эльдер Виейра Диас Жуниор (Копелипа)
Генерал Эльдер Виейра Диас Жуниор по прозвищу Копелипа при президенте душ Сантуше возглавлял службу разведки Анголы. Он — один из членов «триумвирата» и владелец десятков компаний, связанных с «элитарной группой».
Мариу Паларес
Мариу Паларес — в прошлом глава частного ангольского банка BAI, которым распоряжается «элитарная группа». Сенат США обвинил банк в том, что он представляет собой «кошелек» для власть имущих Анголы. Паларес также был заместителем председателя Центробанка страны.
Жозе Гарсиа Бойол
Жозе Гарсиа Бойол — президент подконтрольного «элитарной группе» банка BPI, расположенного в Кабо-Верде. К тому же он вице-президент и акционер банка BNI
Жоау Батиста де Матош
JЖоау Батиста де Матош — бывший начальник Генерального штаба Вооруженных сил Анголы. Ему принадлежали пять процентов акций BAI, 11 процентов акций BNI и четверть акций BPI. Жоау Батиста де Матош скончался в 2017 году.
Жозе Карлуш Пайва
JЖозе Карлуш Пайва — управляющий директор Sonangol UK Ltd. — одного из ключевых дочерних предприятий Sonangol. Он играл важную роль посредника между Sonangol и первым частным банком «элитарной группы» — BAI. Как и Висенте, Жозе Карлуш Пайва безвозмездно получил 18,5 процента акций этого банка стоимостью десятки миллионов долларов.
Крупным исходным звеном финансовой сети «элитарной группы» стал Banco Africano de Investimentos (BAI). Несколько членов группы создали его в ангольской столице Луанде в 1996 году как первое частное кредитное учреждение страны.
Новый банк заручился поддержкой Sonangol, которая получила в нем крупнейший пакет акций. С годами каналы, связывающие Sonangol и BAI, стали важным проводником коррупционных схем.
Через финансовую сеть «элитарной группы» не только перекочевали 300 миллионов долларов, но и, как показало расследование OCCRP, некоторые из этих лиц также бесплатно получили акции BAI. Sonangol передала им чуть более сорока процентов акций банка — еще один способ пополнить карманы власть имущих за счет государства. BAI — не публичная структура, и ее стоимость неизвестна. Однако если оценивать схожие банки в соседних странах, то в 2017 году все акции BAI могли стоить более 150 миллионов долларов.
В Sonangol не ответили на просьбы о комментарии.
Среди организаторов банка BAI был Висенте — тогда один из топ-менеджеров Sonangol, быстро делавший карьеру. Также в этом участвовал бывший зампредседателя Центробанка Анголы Мариу Паларес. Именно он официально разрешил BAI вести операционную деятельность.
Паларес был одним из нескольких людей, которые занимали должности как в самом BAI, так и в контролирующих банк надзорных органах. Он стал президентом BAI, сменив Агиналду Жайме, который, в свою очередь, возглавил Центробанк. Американские следователи позднее заявили, что Жайме «воспользовался своей властью» в ЦБ и в нарушение закона отправлял средства на частный счет. Еще одним из первых руководителей BAI был Жоаким Кошта Давид — до этого глава Sonangol, а позднее министр финансов Анголы.
Через считаные месяцы после создания банк BAI открыл корреспондентские счета в американском филиале британского банковского гиганта HSBC. Хозяева BAI использовали этот канал, чтобы переводить деньги собственным компаниям и на личные банковские счета, а также на счета компаний и банков, принадлежащие их родственникам и компаньонам. Кроме того, они подключили BAI к выпуску кредитных карт, которые можно было использовать по всему миру.
К 1998 году BAI фактически превратился в «кошелек» и инструмент для отмывания денег в интересах ангольской «элиты», как утверждается в расследовании Сената США от 2010 года. Следователи особо указали, что отправленные в США из BAI средства наверняка были незаконными, так как принадлежали чиновникам, которые не могли убедительно объяснить происхождение этих внушительных капиталов. Также, как гласило расследование, банк вел деятельность «под непосредственным руководством Sonangol».
«Элитарная группа» ангольских функционеров расхищала нефтяные доходы страны, но при этом получила пакет финансовой помощи. Как сообщалось, нескольким частным банкам, включая те, что контролировала эта группа, Минфин Анголы в 2016 году раздал два миллиарда евро через вновь образованную компанию ReCredit.
TКорпоративная структура ReCredit озадачила даже видавших виды финэкспертов из фирмы Crowe Angola, которые проводили ее аудит. В итоге проверяющим не удалось даже установить правовой статус компании.
По сей день ReCredit окружает завеса тайны, имена ее директоров и акционеров неизвестны. Компания не ответила на просьбы о комментарии.
Через десять лет после основания BAI «элитарная группа» начала экспансию своей банковской сети за пределы Анголы.
Местом для первого зарубежного филиала решили выбрать островное государство Кабо-Верде — бывшую португальскую колонию, а ныне международную «налоговую гавань». В 2006 году «ангольские финансисты» учредили здесь банк Banco Privado Internacional (BPI). Название выбрали по аналогии с банком Banco Privado Atlantico (BPA), который они основали в Анголе в том же году.
«Кабо-Верде имело крайне важное значение, — говорит бывший европарламентарий Анна Гомеш. — Использование этой юрисдикции было одним из приемов, чтобы скрыть происхождение денег».
Нет данных о реальном присутствии BPI в Кабо-Верде — известно лишь о почтовом адресе банка в Прае, столице архипелага. Работу банк вел практически непрозрачно: не раскрывал никаких данных о деятельности и не публиковал ежегодную финансовую отчетность.
По данным проведенного португальским Центробанком аудита, крупнейшим совладельцем BPI с 35 процентами акций был Висенте (параллельно он возглавлял схожий по названию ангольский банк). Паларес владел 30-процентным пакетом. Начальнику Генштаба Вооруженных сил Анголы в пору президентства Душ Сантуша генералу Жоау де Матошу принадлежала еще четверть акций. Остальными десятью процентами распоряжался председатель BPI Жозе Гарсиа Бойол, который одновременно был вице-председателем другого банка, подконтрольного «элитарной группе».
Совладельцы BPI нередко обменивались акциями, очевидно, стараясь отвлечь внимание регуляторов. Так, аудиторы отметили, что однажды BPI просил у Центробанка разрешения переоформить все акции Висенте на Палареса (просьба ярко иллюстрировала доверительные деловые отношения между одним из крупнейших чиновников Анголы и банкиром из числа самых известных в стране). В том конкретном случае финансовые власти просьбу отклонили.
Отчеты португальских аудиторов показали, как деньги из Анголы проходили через счета на Кабо-Верде и попадали в Португалию и прочие страны — на банковские счета, подконтрольные «элитарной группе».
Центральный банк Кабо-Верде — главный финрегулятор островного государства — не отреагировал на просьбы о комментарии. С BPI связаться по тому же поводу не удалось.
И все же ангольская группа «финансистов» оставалась в досягаемости надзорных органов, так как проведенные через Кабо-Верде средства поступали в неподконтрольные им финансовые учреждения.
Чтобы решить эту «проблему», ангольской «элите» нужны были собственные банки в Европе.
IВ 2014 году «функционеры-финансисты» из Анголы получили от португальских властей разрешение открыть в Лиссабоне новый банк — BNI Europa. Он стал иностранным филиалом ангольского Banco de Negocios Internacional (BNI), который в значительной степени контролировал Паларес — бывший служащий Центробанка.
Физическое присутствие BNI Europa ограничивалось единственным офисным столом в одном из зданий. К декабрю 2015-го у банка было всего 97 уникальных клиентов, большинство из них — ангольцы.
Как и во многих других странах, законы в Португалии требуют от новых банков наличия финансовых резервов определенного объема, которые учредители должны предоставить в качестве акционерного капитала.
Однако когда открывали BNI Europa, деньги на эти цели прошли через Кабо-Верде, а отправили их вовсе не акционеры банка. Настоящие учредители воспользовались правом на конфиденциальность, которое действует в островном государстве и защищает бенефициарных владельцев. Конфиденциальность помогла им скрыть их политические связи. При этом некоторые из этих людей даже были под следствием в Португалии за «хищения средств, подделку документов и торговлю влиянием», как следует из секретного доклада португальской финансовой разведки.
Несмотря на это, банк BNI Europa появился на свет с одобрения португальских финрегуляторов.
Несмотря на это, банк BNI Europa появился на свет с одобрения португальских финрегуляторов.
Чтобы нарастить клиентскую базу в Европе, банк заключил партнерство с немецкой инвестиционной интернет-платформой Saving Global и получил в клиенты еще 2400 человек. Правда, на этих клиентов приходилось всего шесть процентов капиталов, проходивших через банк; более того, ни у кого из них не было здесь счета — они использовали банк лишь как портал для перевода средств. В Saving Global не ответили на просьбу дать комментарий.
Похоже, что истинным назначением BNI Europa было служить каналом вывода денег из Анголы. Как указали аудиторы, банк был «полностью зависим» от BNI — ангольской материнской структуры, которая по состоянию на 2016 год обеспечивала для BNI Europa 85 процентов активов.
Ввиду того, что банк BNI отправлял деньги в собственное подразделение в Европе, такие трансакции не вызывали вопросов насчет юридической и финансовой чистоты. Аудиторы сделали вывод, что у BNI Europa не было информации о происхождении этих средств.
Кроме того, так как BNI Europa почти полностью принадлежит своему материнскому банку из Анголы, перевод денег из одного в другой давал плюсы акционерам — одним и тем же лицам. Капиталы, по сути, оставались в тех же руках, при этом гарантированно и практически бесконтрольно перетекали из Африки в Европу.
Первыми акционерами BNI были Велвичия душ Сантуш и Паулино душ Сантуш — дети тогдашнего президента Анголы Жозе Эдуарду душ Сантуша. Однако еще до 2008 года оба они передали свои акции другим
К тому времени собралась целая группа персон с серьезным политическим весом, претендующих на доли в банке в качестве доверенных лиц или реальных акционеров. Среди них были уже знакомые фигуры: например, экс-начальник ангольского Генштаба Де Матош или Бойол, вице-президент BNI.
В число акционеров попали еще два представителя «элиты» — зампредседателя Центрального банка Рикарду Абреу и Иван Лейте Мораиш, как утверждалось, сын бывшего главы Центробанка Жозе Мораиша
Как установили португальские аудиторы, привычного юридического контроля в BNI Europa не вели.
Банк не практиковал стандартный сбор информации о клиентуре. Кроме того, не было механизмов, которые проверяют операции на предмет отмывания денег, при этом аудиторы назвали «гигантскими» часть трансакций банка, напрямую связанных с близкими к политике клиентами.
Нормативно-правовой отдел банка состоял всего из… одного сотрудника, у которого к тому же не было доступа к счетам некоторых клиентов. Так, по данным аудиторов, нельзя было проверить счет, принадлежащий сыну Мариу Палареса, основного акционера банка. Дочь Палареса Люсия вошла в правление банка как менеджер по работе с клиентами и напрямую открывала счета для тех, кто вел банковские операции с материнским банком — BNI. С Паларесом не удалось связаться, чтобы получить комментарий.
Проведя выборочную проверку клиентуры BNI Europa, аудиторы выяснили, что банк не собрал сколь-либо существенной информации о 71 проценте частных и 100 процентах корпоративных клиентов. По словам аудиторов, подавляющее большинство клиентов из выборки заслуживали пристальной проверки со стороны банка.
У BNI Europa не было доступа к счетам, открытым его материнским банком, то есть фактически бо́льшую часть бизнеса вывели из сферы его компетенции. В письме к аудиторам от 30 июня 2016 года представители BNI Europa сообщили, что не могут представить данные об операциях по своим счетам, так как эта информация есть только у материнской структуры.
«Мы приносим искренние извинения», — не забыли добавить в BNI Europa.
В ответ на просьбы журналистов о комментарии официальная представительница банка заявила: «Характер нашего бизнеса и профильные законы требуют от нас соблюдать конфиденциальность, что не позволяет Banco BNI Europa ответить в той мере, как бы вам хотелось… Banco BNI Europa всегда проявлял необходимую открытость в контактах с любыми госорганами. Также банк хочет отметить, что, насколько известно, в отношении него не было официальных обвинений или штрафов в связи с какими-либо из озвученных вами утверждений».
Ангольский BNI не отреагировал на просьбу о комментарии.
Группа «сильных мира сего» из Анголы решила открыть в Португалии филиал еще одного подконтрольного им ангольского банка — Banco Privado Atlantico (BPA).
Контрольный пакет акций нового банка, BPA Europa, находится в руках юриста Карлуша да Силвы — по мнению многих, человека, весьма близкого к Висенте. Структуру собственности BPA Europa не назовешь прозрачной — ее образуют в том числе порядка дюжины компаний из «налоговых гаваней», таких как Люксембург, где бенефициаров могут представлять доверенные лица. С Да Силвой не удалось связаться, чтобы получить комментарий.
Внешне указанные в отчетности в 2016 году операции банка не вызывали вопросов: корпоративные клиенты получили займы на 125 миллионов евро и разместили депозиты на 57 миллионов.
Однако когда в начале 2016 года аудиторы присмотрелись к бухгалтерии BPA Europa, оказалось, что более 60 процентов резервов банка сформировано из средств Центробанка Анголы или депозитов высокорисковых ангольских банков, в которых долями владеют крупные госчиновники.
Следуя апробированной банком BNI тактике, BPA Europa обзавелся партнером в лице немецкой финансово-технологической компании Savedo, чтобы пополнить базу европейских клиентов.
«Мы очень серьезно относимся к обвинениям в адрес банков, которые используют нашу платформу, — заявил глава по внешним связям компании Атилла Розенбаум. — Если банк теряет [государственную] лицензию или разрешение на деятельность, мы тотчас прекращаем с ним сотрудничество».
Итак, BPA Europa очень зависел от денег из Анголы, а в списке его клиентов были такие ангольские «политические тяжеловесы», как Дино, Висенте и его компаньон Да Силва. По-видимому, служащие банка предпочитали не присматриваться к счетам некоторых из самых «особых» клиентов — например, сына Висенте. (Сейчас банк называется Banco Atlantico Europa (BAE), и там утверждают, что «политически значимых персон» среди клиентов «меньше одного процента», и что в их отношении применяют усиленный контроль.)
Ряд этих крупных клиентов банка одновременно были его акционерами и директорами. Такая практика позволяла банку оперировать деньгами в их интересах, используя целый набор скрытых приемов, которые маскировали происхождение средств.
Как заявил официальный представитель банка BAE, «среди наших акционеров нет политически значимых персон или банковских структур». Также, по его словам, «Ангола — важный для BAE рынок, но у банка есть и другие направления бизнеса». Он добавил, что у BAE более 20 тысяч «активных клиентов с серьезным капиталом», большинство из которых португальцы.
Проведенный Банком Португалии аудит выявил, что связанные с богатыми ангольцами компании (уже обозначенные португальскими властями как «проблемные») регулярно вели бизнес с BPA Europa. К примеру, у Дино и его жены в банке было множество счетов. Один из них имел отношение к компании Cochan, подконтрольной Дино. По имеющимся данным, Cochan совершала сделки на миллиарды долларов с Sonangol в партнерстве с международным сырьевым трейдером Trafigura. Наряду с Висенте и Копелипой Дино упомянут в документах американского суда как человек, сколотивший гигантское состояние на нефтяных сделках с участием Sonangol.
BАкционеры BPA Europa использовали финансовую структуру банка, чтобы скрывать выведенные из Анголы миллионы долларов в холдинговых компаниях со счетами в европейских банках. Такая задача была, к примеру, у клиента с названием GAM Holdings — ангольской компании, предположительно, связанной с Изабель душ Сантуш, дочерью экс-президента Анголы.
Трансакции на общую сумму не менее 63 миллионов евро разошлись в адрес нескольких «дочек» GAM Holdings. Держателя контрольного пакета акций компании Антонио Мoскито ангольские СМИ считали компаньоном г-жи душ Сантуш.
В электронной переписке душ Сантуш заявила, что не имела каких-либо финансовых отношений с Москито или Висенте.
Изабель душ Сантуш отрицает достоверность данных, которые указывают на ее связь с компанией, упомянутой в отчете аудиторов.
В краткой электронной переписке она настаивала на том, что GAM Holdings связана не с ней, а с Москито, и что у нее не было общих дел ни с ним, ни с Висенте. Она обвинила журналистов OCCRP в использовании поддельных документов и утверждала, что они развивают клише в духе «президентские дети — воры, если они, конечно, из Африки».
Имеющийся у журналистов документ, датированный ноябрем 2013 года, им передала британская фирма, занятая сбором данных в корпоративной сфере. В документе перечислены совладельцы структуры с названием Grupo Antonio Mosquito — ангольского подразделения люксембургской GAM Holdings, упомянутой в отчете португальских аудиторов. Среди прочих там указана «Изобель душ Сантуш» как владелица 20 процентов акций. Этот документ ангольские СМИ неоднократно приводили в материалах о душ Сантуш
Как выяснили португальские аудиторы, в банке BPA Europa не следовали обязательному правилу «знай своего клиента». Также они указали на отсутствие элементарных проверок юридической чистоты клиентов. В итоге аудиторы составили список несоответствий и нарушений — в частности, упомянули об использовании банком устаревших электронных систем, которые позволяли неавторизованным пользователям управлять счетами якобы от лица банка.
Согласно выводам аудиторов, банк, как правило, не старался получить базовые сведения о своих клиентах. По их словам, «данные о конечных бенефициарных владельцах корпоративных структур не принимаются в расчет… так как не загружены в систему».
В BPA Europa также отсутствовали инструменты для того, чтобы выявлять потенциально подозрительные связи и операции корпоративных, институциональных и клиринговых клиентов — например, других ангольских банков, включая BNI и материнский банк самого BPA Europa.
По мнению аудиторов, если разобраться, то, похоже, структура BPA Europa намеренно была создана такой, чтобы исключить сбор подобной информации.
Отдел нормативно-правового контроля находился в общем офисе, рядом с другими подразделениями. Его сотрудники — работавшая на полставки молодежь — по словам аудиторов, «не обладали никаким опытом в своей сфере». Руководитель отдела одновременно был секретарем компании и «не имел даже общего понятия» об отмывании денег.
В итоге действовала практика, которая «не позволяла выявлять широкий спектр сомнительных операций, связанных с отмыванием денег». Последствия были предсказуемы.
Более 60 процентов проверенных аудиторами личных счетов не имели ключевой информации — например, цели открытия счета или назначения платежей. Эти сведения отсутствовали и по абсолютно всем корпоративным счетам.
Как указали аудиторы, из-за того, что ангольские банки и их филиалы в Лиссабоне не проводили финансово-правовую проверку, нельзя было установить, откуда инициировали трансакции, что, в свою очередь, создавало тепличные условия для отмывания денег.
В то же время официальный представитель банка заявил, что учреждение «действует в соответствии со строгими правилами Европейского Центрального банка и под непосредственным надзором Центробанка Португалии и полностью исполняет все предписания».
«BAE в полном объеме сотрудничает со всеми компетентными органами относительно любых вопросов, включая те, что касаются борьбы с отмыванием денег, финансированием терроризма или соблюдения отраслевых требований; банк неизменно реализует все решения и рекомендации надзорных органов», — добавил представитель BAE.
В Банке Португалии не откликнулись на просьбу прокомментировать ситуацию с конкретными банками. Впрочем, там подтвердили, что в период с 2015 по 2016 год проводили аудит в нескольких финансовых организациях, «в том числе в организациях с ангольским капиталом». В португальском ЦБ добавили, что итогом проверок стало более пятисот мер надзорного реагирования и 300 административных расследований, некоторые из которых касались отмывания денег и финансирования терроризма.
К 2018 году о проведенных Банком Португалии аудитах в ангольских банках сообщили португальским властям, Европейскому Центробанку, Европейскому банковскому управлению, а также Комиссару Евросоюза по вопросам экономики и монетарной политики.
Однако похоже, что выводы аудиторов мало заинтересовали руководство Португалии, и оно не стало препятствовать работе ангольских банков.
«В Португалии был период финансового кризиса, а ангольская элита тогда же стала накапливать крупные состояния после окончания затяжной гражданской войны», — сказала Анна Гомеш, говоря о времени, когда правительство Португалии было вынуждено принять пакет финансовой помощи объемом 110 миллиардов евро от Евросоюза.
«Поэтому, естественно, в Португалии были рады обеспечить условия ангольцам, желавшим отмыть и реинвестировать капиталы, потому что речь шла о притоке денег в Португалию», — пояснила Гомеш.
Усиление коррупции в банковском секторе все больше тревожило Гомеш, и она призвала к действиям. В письме в португальский ЦБ (есть в распоряжении OCCRP) она спросила, делают ли там что-нибудь, чтобы пресечь подозрительные операции ангольских банков. Банк Португалии не ответил на вопросы Гомеш, сославшись на необходимость сохранять «профессиональную тайну».
Вместе с четырьмя другими европарламентариями Гомеш также подняла этот вопрос в письме Европейскому банковскому управлению в 2015 году, однако там ответили, что проблема отмывания денег не в их компетенции. В управлении не отреагировали на просьбы журналистов дать комментарий к этой статье.
Некоторые могущественные персоны из Анголы из числа тех, кто пользовался теневой финансовой сетью, нарушали португальские и общеевропейские законы о борьбе с отмыванием денег, включая правила насчет финансовых операций и деловых связей «политически значимых лиц». Однако никого из нарушителей не привлекли к ответственности.
«От Евросоюза нужны четкие шаги, чтобы унифицировать… требования, которые касаются борьбы с отмыванием денег, — заявила Майра Мартини из Transparency International, эксперт по проблеме коррупции и нелегального оборота капиталов. — ЕС также должен задуматься над созданием дееспособного органа для борьбы с отмыванием денег, имеющего полномочия контролировать страны-участницы и налагать на них санкции за несоблюдение общих правил».
Организованные ангольской «элитарной группой» банки по-прежнему функционируют в Кабо-Верде и Португалии. За последние годы через материнские банки и их филиалы прошли сотни миллионов, причем источники значительной части средств остаются неизвестными.
«Если бы хоть малая доля этих денег пошла на обычные нужды общества — медицину, образование, качественную инфраструктуру, то Ангола была бы сейчас другой страной, пусть и не все проблемы были бы решены», — полагает оксфордский профессор Соарес де Оливейра.
